Уже не ряженые, но еще не казаки

В детстве моей любимой игрой были «казаки-разбойники». Но о том, кто такие казаки и почему они вдруг разбойники, я узнал значительно в более взрослом возрасте, посмотрев такие фильмы, как «Кубанские казаки» и «Тихий Дон», почерпнув знания из учебников истории. И выяснилось, что были казаки донские, кубанские, терские, амурские… Все со своими традициями, жизненным укладом. В переводе с тюркских и некоторых других языков слово «казак» означает «свободный, вольный человек», хотя есть и другие варианты, в частности, даже – «разбойник». Сегодня казаки тоже существуют, носят форму, активно участвуют в жизни общества. Но много ли у них общего с теми, о ком так мощно писал Михаил Шолохов и что ждет их в будущем?

В ХVIII–ХХ веках в России существовало особое казачье сословие, к которому принадлежало население нескольких областей страны, имевшее свои особые права и обязанности. С 1827 года Верховным атаманом всех казачьих войск, которые составляли основу кавалерии и конной артиллерии царской армии, назначался наследник престола. У императора был личный конвой, состоявший преимущественно из казаков. За преданность и самоотверженность казаки (они отличились и в суворовских походах, и в войне с Наполеоном, и позднее в годы Первой мировой войны) имели значительную социальную автономию, обширные плодородные наделы, освобождались от уплаты налогов.

Во время Гражданской войны казачьи области стали главной опорой «белого движения» (а потом составили значительную часть «белой» эмиграции), но немало казаков сражалось и в рядах Красной Армии. Брат шел против брата, а сын – против отца. Эту казацкую трагедию на примере судьбы Григория Мелихова и других персонажей с впечатляющей силой изобразил в «Тихом Доне» Михаил Шолохов. Еще большей трагедией для казаков стало их так называемое «расказачивание» в 20-х годах прошлого века. Гонения со стороны советской власти, считавшей казаков «социально чуждым элементом», продолжались вплоть до середины 30-х годов. Во время Великой Отечественной войны казаки выступали как на стороне СССР (кубанские казаки, например, служили в составе 72-й кавалерийской дивизии, отдельной пластунской бригады, 17-го казачьего кавалерийского корпуса), так и на стороне фашистской Германии. Ну а после войны, в 50-е годы, казаки практически перестали выделяться среди остального населения страны, можно сказать, «растворились» в нем.

Процесс возрождения казачества начался после распада СССР, в 90-х годах. Именно в это время стали восстанавливаться различные казачьи сообщества. Их члены, как убедился автор этих строк, побывавший несколько лет назад в Краснодарском крае, вновь надели на себя традиционную форму, в которой когда-то ходили их деды и прадеды, с удовольствием щеголяют в ней, возродили старинные обычаи.

В сентябре 2012 года президент России Владимир Путин подписал документ под названием «Стратегия развития российского казачества до 2020 года». А для того чтобы эта стратегия претворялась в жизнь, приобрела реальные очертания, был создан Совет по делам казачества при президенте. В состав этого органа, в работе которого принимают участие около 80 человек, в том числе священнослужители, входят 15 профильных комиссий. Каждую из них возглавляет заместитель федерального министра, в частности, сельского хозяйства, науки и образования, обороны. Заместителями руководителей комиссий являются атаманы 11 войсковых казачьих реестровых обществ, которые распределены по округам – от Калининграда до Сахалина. Численность реестрового казачества – примерно 750 тысяч человек. Кроме того, есть еще около 200 различных общественных организаций, которые причисляют себя к казачеству. В них числятся еще почти 200 тысяч россиян. Получается, что к организованному казачьему сообществу относится около миллиона граждан России. А всего в стране насчитывается 7 миллионов человек, считающих себя казаками.

При разработке стратегии развития казачества, конечно, учитывалась специфика этой весьма своеобразной части населения России, ее психология, характер, менталитет. Поэтому стратегия предоставляет казакам возможность самим выбирать свой жизненный уклад. Можно быть «вольным казаком», то есть работать на заводе или любом другом промышленном или сельскохозяйственном предприятии, заниматься воспитанием детей, чтить казачьи традиции, жить своей жизнью. Есть другой вариант: ты вступаешь в общественную казачью организацию и участвуешь в ее деятельности, выполняешь различные поручения. И, наконец, третий вариант: можно вступить в реестровое казачество, принимая на себя обязательства по несению государственной службы: охране правопорядка, природоохранных мероприятий, помощи сельскому хозяйству и т.д.

И все же, хотя государство, наконец, и занялось всерьез решением сложной проблемы возрождения казачества, надо признать, что процесс этот пока идет очень медленно, сталкиваясь с большими трудностями. Сейчас, когда далеко позади остались эйфория первых казачьих съездов и праздников начала 90-х годов, и можно спокойно и взвешенно оценить результаты двадцатилетнего процесса возрождения, выясняется, что вынутых из старинных сундуков боевых наград прадедов, их шашек и нагаек, другой амуниции, пошива специальной формы явно недостаточно. Современные атаманы и рядовые казаки, очевидно, заблуждаются, если думают, что возрождение казачества можно осуществить, вернув его к тому виду, какое оно имело в досоветский период. Жизнь не по-вернуть вспять. Слишком много изменений произошло за 70 с лишним советских лет. Сформировать то или иное казачье войско оказалось намного проще, чем восстановить подлинное духовное возрождение. Произошло это, наверное, во многом потому, что не все руководители казачьего движения ясно представляли себе сложность и уникальность этого явления в российской и мировой истории и культуре, формировавшейся веками и отличавшейся высокой духовностью. Вот ее-то, а не различные организационные структуры, и надо, вероятно, восстанавливать в первую очередь.

Одна из наиболее важных проблем, без решения которой невозможно подлинное возрождение казачества, его духовных традиций, – активное привлечение к этому процессу молодежи. И если в дореволюционное время главную роль в воспитании молодого поколения казаков играли семья, станичная община, казачье войско, то сейчас эти механизмы не работают в полную силу. Остается один путь – просвещение и обучение в духе казачьих традиций детей и юношества. Да и взрослые порой плохо знают свои историю и обычаи.

Многие руководители движения за возрождение казачества ясно понимают сложность стоящих перед ними задач. Один из них – Верховный атаман Союза казачьих войск России и зарубежья, член Комитета Государственной думы РФ по обороне генерал Виктор Водолацкий. Вот что он сказал, выступая в начале нынешнего года на внеочередном Круге войсковых казачьих обществ Юга России, прошедшем в Пятигорске: «Я не открою великой тайны, если скажу, что основная масса российского казачества сосредоточена именно здесь, на юге. Удельный вес Донского, Кубанского и Терского казачьих войск намного превышает все другие казачьи организации. Так было всегда. И именно на нас всегда равнялись и равняются сегодня казаки не только в России, но и во всем мире. Значит, нам, прежде всего, надо показывать пример в решении проблем казачества».

Одна из главных проблем, по мнению Водолацкого, – работа с молодежью. «Средний возраст в казачьих обществах приближается к шестидесяти годам. А молодежь проходит мимо. Неинтересно им, молодым, с бронзовыми, застывшими во вчерашнем дне атаманами. Молодежи нужно движение. Нужно организовывать летние православные казачьи лагеря, поисковые отряды и экспедиции, спортивные соревнования, поездки в другие войска, фестивали, концерты. Причем организовывать так, чтобы было интересно молодежи. А чтобы молодым было интересно, именно молодых и нужно привлекать для этой работы. Надо заниматься воспитанием не отдельных казачат, а целого поколения! У нас есть кадетские корпуса и казачьи профессиональные училища. Казачьи школы, классы и даже детские сады. Но их катастрофически мало. Если мы сосредоточимся только на том, что имеем, мы потеряем поколение».

Терять поколение казачество, конечно же, не хочет. Но, чтобы этого не случилось, предстоит сделать еще очень многое. Разумеется, с помощью государства. Ибо ясно, что вне его казачье движение существовать не может, и все попытки создать особый «казачий социум» невозможны даже для хуторов и станиц, не говоря уже о целых регионах.

Государство старается все активнее регулировать процессы возрождения казачества. Уходит в прошлое время, когда казаков считали самозванцами и «ряжеными», имея в виду их желание самим присваивать себе воинские звания, иметь свою форму. Теперь свои звания и регалии в соответствии с указами Президента РФ казаки будут получать законно, а не по собственному желанию. Например, генеральское звание атаману может присвоить только президент, полковничье – полпреды главы государства, остальные звездочки и «лычки» имеют право присваивать атаманы. И все это теперь содержится в документе единого образца – удостоверении казака. Казачьи гербы, знамена, нашивки разработаны в президентском геральдическом Совете, разумеется, с учетом исторических традиций и особенностей каждого казачьего войска.

Какое будущее ждет казаков, как скоро завершится долгий процесс возрождения казачества, в первую очередь духовного? Ответ на этот вопрос найти очень непросто. Ибо мало вручить станичнику казачье удостоверение, надеть утвержденную форму. Надо, чтобы он проникся утраченным за семь десятилетий истинно казачьим духом, тем самым, который двигал их предками, двигал на ратные и трудовые свершения, которых в истории российского казачества было очень много.