Олег Губенко: удержим ли мы казачье наследие?

Кандидат на пост атамана ТВКО рассказал о проблемах и задачах, которые сегодня стоят перед терскими казаками




Накануне очередного выборного круга ТВКО интервью «Кавказской политике» согласился дать один из претендентов на должность войскового атамана, депутат Ставропольской краевой Думы, писатель — Олег Вячеславович Губенко.

- Грядут новые выборы атамана Терского войскового казачьего общества, некоторые казачьи общества Ставропольского края выдвинули вашу кандидатуру на этот пост. Как вы восприняли эту новость?

- Традиционно на протяжении уже нескольких лет меня выдвигает целый ряд казачьих обществ. Я благодарен тем казакам, которые помнят меня, которые считают, что мои мысли, мой жизненный опыт, те наработки, которые имели место в моей деятельности, смогут вывести Терское войско из того сложного положения, в котором оно сейчас находится.

- Если можно, кратко изложите суть программы, с которой вы идете в атаманы ТВКО.

- Необходимо сделать упор на формирование Терского казачьего сообщества по принципу приоритетности внутренних ресурсов. У нас на сегодняшний день произошел перегиб в сторону того, что мы якобы являемся потенциальными госслужащими и должны претендовать на кусок бюджетного пирога. Этим мы завели себя в иллюзорное поле надежд на разрешение наших проблем приезжим барином, и эта проблема здорово бьет по нам. Мы отвыкли думать, какие резервы у нас остались.

Вот вчера мы принимали бюджет Ставропольского края, очень сложный, с дефицитом. Идет сокращение бюджетных форм поддержки, которые были заложены на 2014 год. В таком объеме мы их уже не увидим в 2015 году. И очень проблематичные 2016-2017 годы, я вижу по прогнозному плану, там еще сложнее ситуация. Надеяться на то, что нас облагодетельствует субъект или федерация, не стоит.

В то же время мы не используем такие действующие в общегосударственной системе механизмы, как федеральные и региональные программы по поддержке сельского хозяйства. Куча программ – это поддержка любых секторов экономики, которые работают на импортозамещение. Пока еще эти программы есть – и на федеральном уровне и на региональном, – но казачьими обществами они не востребованы. На этом поле играют все кому не лень, кроме нас.

Вдобавок очень часто говорят о казачьей службе. В том варианте, как мы хотели бы ее видеть, наша идея не востребована коллегами из федерального центра, которые занимаются казачьим движением. Там видят казачество как добровольных дружинников, дублирующих функции МВД по охране общественного порядка – и не более того. Четко не прописано, что такое казачья служба.

Мы говорим о тех службах, которые уже прописаны в федеральном законодательстве, а мы хотим просто присоседиться к этим направлениям. Это не совсем верно. Необходимо конкретизировать, в чем заключается особенность казачьей службы, и придать ей статусность, аналогичную статусности других видов госслужбы. Если мы добьемся придания казачьей службе такого важного компонента, как выслуга, – это будет победа.

Хотя начинать надо было с другого. У нас самая проблемная точка сегодняшнего дня – это даже не финансы, даже не отношения с государственными структурами, а отсутствие четких исторически оправданных механизмов регулирования внутренней казачьей жизни. Мы утрачиваем нормы казачьего общежития, построенные на традиции, культуре, вере и т.д. Сохранение этого багажа – самая актуальная задача. Сохранение идентичности. Если мы сохранимся, мы сможем быть обществом, скрепленным фундаментальными ценностями, и в полном объеме заниматься и экономикой, и службой, и любыми другими формами деятельности.

- Как в таком случае должны выстраиваться взаимоотношения казаков с государством?

- Чтобы нас услышали, мы должны быть чем-то цельным. Пока мы – нечто аморфное, не имеющее четких целей и задач, собственного базиса в виде традиционной культуры. Пока наше слово звучит очень расплывчато, и нами можно манипулировать при нашем полном согласии, с нами никто считаться не будет. И ни о каком выстраивании нормальных отношений с государственными структурами речи не идет. К нам будут относиться так, как мы себя поставили.

У нас есть две крайности: мы или занимаемся мелким подхалимажем по отношении к власти, или же пытаемся бороться с «Великой китайской стеной». Какие-то гневные лозунги, выкрики, какие-то требования, совершенно непродуманные, беспочвенные… Очень часто все выглядит довольно гротескно. С людьми серьезными, обладающими всеми атрибутами государственной власти, имеющими в руках полномочия и деньги, нужно говорить на равных и о серьезных вещах.

- Как вы относитесь к «кубанской модели развития» казачества? Она предусматривает возможность, что следующий атаман ТВКО займет пост вице-губернатора Ставропольского края.

Кубанская модель хороша для Кубани. Там совершенно другие реалии – политические, экономические, этнические, и говорить о тиражировании этого опыта на остальные казачьи войска было бы неправильно. Здесь у нас базовые моменты совершенно иные. Терское войско находится на территории ряда субъектов РФ: Дагестана, Чечни, Ингушетии, Северной Осетии, Кабардино-Балкарии, Ставропольского края...



Олег Губенко (в центре).

И какие будут полномочия, скажем, у вице-губернатора Ставропольского края на территории Чеченской республики или республики Дагестан? Мы пытаемся увести от самого главного – от необходимости создания федерального органа управления казачеством России. И когда войсковые атаманы будут состоять в структуре этого федерального органа, с ними на территории любых субъектов РФ будут считаться, как с федеральными чиновниками.

- Прокомментируйте, пожалуйста, тот факт, что двух предыдущих войсковых атаманов перед выборным кругом «задним числом» приписывали к первичным казачьим обществам и, дабы соответствовать требованиям Устава, добавляли им необходимый стаж. Вас же считают «непроходным» из-за отсутствия высшего образования...

- Да, есть такая особенность (смеется), высшее образование у меня незаконченное, учусь на 4-м курсе юрфака. Я так скажу: было бы у меня высшее образование, нашелся бы другой повод к отклонению, это не единственный вопрос, по которому цепляются к моей фигуре. Но и в тоже время я не сторонник того, чтобы валить все наши проблемы на плечи федеральных чиновников. Да, они где-то заблуждаются, где-то не понимают реалий казачьей жизни, но мы подыгрываем им. И с нашего молчаливого согласия это все происходит. Ведь находятся же общества, в которых они узаконивают этих людей «задним числом». И эти общества не пустые, там есть атаманы, есть казаки. Как-то же их уговаривают, и как-то они соглашаются с этими аргументами.

- Ходят слухи о вашей заинтересованности в «устранении» молодого атамана Смирнова в связи с тем, что он поднимал вопросы о земле казачьего общества Минеральных вод, которое вы возглавляли.

- Вопрос по земле был озвучен неделю назад на совете атаманов Ставропольского округа. Ему (Смирнову — прим.ред.) был предоставлен весь пакет документов по всей этой долгой-долгой истории. Только даты в документах стоят — 2010, 2011 годы. Я же сложил свои полномочия как атаман минераловодского казачьего общества в 2009 году. И передал своим преемникам из рук в руки земельный массив, находящийся в постоянном бессрочном пользовании, в размере 2400 га.

Доклад по земле делал заместитель атамана ТВКО по экономическим и социальным вопросам Синицын Юрий Владимирович. У него были копии всей переписки, всех решений кругов и советов атаманов, и т.д. Он четко сказал: не вешайте на Губенко то, что совершалось после него.

Я спокойно отношусь к тому, когда меня пытаются «сбить на взлете». Это ведь не первый раз повторяется. После меня сменилось уже три атамана за пять лет. Все познается по делам. Тот же Смирнов – мы с ним в жизни почти никак не пересекались, при мне такого казака не было. Он появился в казачестве примерно три года назад, быстро сделал карьеру. Его без задержек привели к присяге, почти сразу после этого дали должность заматамана, офицерский чин, в январе этого года избрали атаманом районного казачьего общества.

Такого у нас раньше не было. Даже глава города ходил на общих основаниях больше года в приписных казаках, а офицерский чин получил только три года спустя. Отклонения от устоявшихся норм часто имеют печальные последствия. И в тоже время стоит отметить, что Минераловодский совет атаманов выдвинул в числе прочих обществ мою кандидатуру на войско.

- В одном из своих выступлений на публике вы сказали о целесообразности создания казачьей ЧВК, по мере того как в России для этого созреет законодательная база. Какие выгоды от такой структуры получит государство и казаки?

- Здесь два фактора есть: не только правовое оформление этого вопроса, но и наша собственная готовность. Если говорить с правовой точки зрения, было бы здорово, чтобы мы этим занялись. Но мы на сегодняшний день войсковые ЧОПы не можем создать, так что уж говорить про ЧВК. У нас единственное войско, где есть ЧОП, – это кубанское. Я думаю, если где и будет правовая основа под ЧВК, то на Кубани в первую очередь.

- Правда, что у вас есть подсобное хозяйство?

- Да, я живу в сельской местности. Куры, утки, кролики, коза…

- Как управляетесь, учитывая ваш напряженный график?

- Нормально. Всю жизнь держали хозяйство, раньше побольше было всего, и лошади, и коровы, козы — это вообще у нас любимое направление было. Мать любила, а сейчас мы с супругой занимаемся.

- Какова сегодня, на ваш взгляд, главная задача казачьего движения?

- Мы должны сохраниться. Не просто как сообщество людей, написавших заявление и взявших на себя обязательства. Мы должны сохраниться как сообщество людей, связанных единым названием, единой исторической судьбой и всеми элементами традиционной казачьей культуры, которые были наработаны поколениями и переданы нам по наследству. Удержим ли мы это наследие – вот наша историческая миссия, наш долг перед предками и ответственность перед потомками за их будущее.