«Пришло время, когда нам, казакам, нужно четко определиться: мы либо народ, либо сообщество служивых людей»

К большому сожалению, стереотип донского казака сегодня у многих укладывается в одно слово – ряженый. Так считают из-за того, что нынешнее поколение казаков не имеет никакой силы. В большинстве случаев так и есть, но есть на Дону и те казаки, к чьему мнению прислушивается власть и не мыслит существование без их помощи. Всего лишь несколько сотен донских казаков без шашек наголо сдерживают пыл горячих парней с Северного Кавказа. Это Зимовниковский казачий юрт, где казаки живут по укладам вековой давности. О судьбе казачества как народа вместе с корреспондентом 161.ru размышлял атаман Зимовниковского юрта ВКО ВВД Павел Сериков.

– Павел Григорьевич, правда, что ваш юрт имеет весомую силу в районе?

– Добились мы этого следующим образом: наши действия, действия донских казаков, направлены на возрождение традиций коренного населения Дона. Наглядный показ, как мы живем, как работаем, без всяких космических проектов, приносит свои результаты. Нас, казаков, начинают воспринимать как коренной народ Дона, который трудится и сохраняет свою идентичность, формы взаимоотношений и самоуправления.

– На ваш взгляд, почему же другие казачьи юрты не могут вот так же самостоятельно, а ждут каких-то задач из Ростова?

– Весь вопрос в людях. Поверьте, есть и общества, и люди, которые делают свое дело. Понятно, что наш юрт на слуху, на виду…Самое главное – нужно уметь и желать отстаивать то, чем тем ты живешь, а не пригибаться, полагаясь на «авось пронесет». Нужно иметь большие духовные силы отстоять именно свою точку зрения. Причина того, что у нас получается, а нас всего несколько сотен человек, в том, что наши идеи и слова, которые мы несем, понятны людям. Мы – казаки, мы народ со своими обычаями, культурой и традициями. Понимаете, мы не делаем чего-то служебно-этническо-культурного, чем страдает сегодня донское казачество.

– То есть многие попросту спекулируют идеями казачества?

– К сожалению, многие пытаются усидеть на двух стульях: с одной стороны кричат, что мы коренной народ Дона, а с другой – надели форму и погоны с достаточно большими звездами. По сути дела мы видим мезальянс – совмещение несовместимого. И начались перекосы. Пришло время, когда нужно четко определиться: мы либо народ, либо сообщество служивых людей.

– А вы себя к народу или сообществу относите?

– Я себя отношу к коренному народу Дону – донским казакам. Как бы и кто бы не хотел, мы никуда от этого денемся, и не надо шельмовать. Это даже закреплено в цветах флага Ростовской области. К сожалению, многие чиновники, порой даже очень высокого ранга, не задумываются и не знают, что означает флаг Ростовской области.

– Вот в этом месте поподробнее...

– Даю вам историческую справку: за основу флага Ростовской области взят флаг донских казаков, который был принят еще в 1918 году. Тогда казачий люд думал, как спастись. Флаг предложил Петр Краснов – одиозная и непростая в истории личность. Три цвета, которые представлены на флаге, означают три народа, исторически проживающих на территории Всевеликого войска донского, и их единство: синий – казаки, желтый – калмыки, красный – русские. Это исторический факт, который кто-то не знает, а кто-то пытается этот факт не афишировать.

– Павел Григорьевич, у нас тут как-то тихо, без пафоса практически сложил свои полномочия атаман ВКО ВВД Виктор Водолацкий. И уже даже предложил на свое место преемника – Игоря Казарезова. Вы его знаете? Он кто – воин, чиновник?

– Начнем с ухода Виктора Петровича. Был такой знаменитый скульптор Эрнст Неизвестный. И предложили ему изваять памятник Никиты Сергеевича Хрущева. И он изваял голову Хрущева в двух тональностях. С одной стороны белая, с другой – черная. Вот так я себе представляю Виктора Водолацкого и так же оцениваю его деятельность. Для меня несомненно, что он – весомая фигура. Это человек в начале 2000-х пробил во время переписи писать в графе национальность «казак», а другая сторона медали – мы имеем закон о казачьей госслужбе, по которому казак – это человек от 18 до 60 лет. То есть от рождения и после выхода на пенсию казаком он себя не может называть, так по этому закону выходит. Согласитесь, это полный дебилизм. Что касается того, кого сейчас предлагают на место атамана. Игоря Валентиновича Казарезова я знаю достаточно хорошо. Данная фигура, мягко говоря, не совсем подходит на то поприще, которое ему хотят предложить.

– Но ведь скоро выборный круг, на нем решать...

– Знаете, кандидатура атамана почему-то утверждается в Москве, а потом предлагается казакам. Выборы превращаются в фарс. Когда предлагается один человек и его представляют кругу для голосования, то уж попросту назначьте и все. Истинные демократические казачьи традиции хотят зашторить.

– А как вы оцениваете кадровую политику в войске?

– Политика войска не совсем понятна. Мы сами толком не можем понять, ради чего есть войско, его Устав. Неразбериха и аморфность стратегии, главная цель которой – поставить казаков на госслужбу.

– Но ведь войско – это военизированная организация.

– Военизированная организация имеет полномочия, а если организация имеет только чины и мундиры, а не может вооружиться резиновой палкой полицейского, то такая организация отнюдь не военизированная. Почему кадровая политика невнятна? Потому что потомственные казаки, которые хотят послужить возрождению казачества, не понимают, что им надо делать. Сплошная профанация. Я знаю очень много прекрасных людей, казаков, которые являются сегодня замечательными врачами, менеджерами, это достойные представители нашего общества. Они позиционируют себя как казаки. Но они не идут в эту организацию (ВКО ВВД – прим. автора), потому что смысла в ней не видят до сих пор.

– А может им не хватает реального лидера, такого как Платов, Бакланов, Каледин?

– Еще раз о позиции ВКО ВВД напомню, что казак – это только от 18 до 60 лет. Потомственные казаки в такую организацию не вступят никогда.

– Как вы относитесь к возможной инициативе создания так называемой казачьей партии?

– Я отношусь к этому отрицательно, потому что Конституцией Российской Федерации запрещено создание политической партии по этническому принципу. Опять же непонятно, зачем создавать эту партию…опять какие-то полулозунги и невнятные задачи. Полумеры в свой жизни я уже встречал.

– А вы сами будете участвовать в выборном круге?

– Я не рвусь туда, потому что создается впечатление, что все уже давно и без нас решено. Ни в коей мере я не обижаю тех людей, которые еще во что-то свято верят, едут на круг. Это святые в своем роде люди, которые едут на круг, потому что так надо, так положено, и они ничего не имеют от казачества. Очень много на уровне юртовых, хуторских и даже окружных атаманов людей, которые несут этот крест. Много порядочных людей. Они не состоят на госслужбе ВКО, а являются, к примеру, руководителями станций техобслуживания. Обратите внимание, как сильно постарел состав округов. Подавляющее число людей – тем, кому за 50. Это серьезный сигнал.

– А как же наши кадетские корпуса? Там же молодое поколение казаков воспитывается.

–Я по своему юрту хочу сказать: через меня проходит поток ребятишек, которые хотят обучаться в кадетских корпусах. Сегодня их поток значительно сократился. И еще: 11 человек нашего юрта уже отучились в кадетских корпусах – и ни один их них не пришел в казачье общество добровольно и не сказал: «Я хочу прийти к вам на госслужбу и заниматься возрождением казачества». Это говорит о том, что опять же не продумана политика, стратегия ВКО ВВД.

– Но ведь казаки на госслужбе получают какие-то деньги, жалованье?

– Довожу до вашего сведения: у нас в юрте есть казачья дружина, которая существует на средства муниципальных внебюджетных денег, ведь дружина трудоустроена в ООО «ВВД». К государственной структуре они не имеют никакого отношения.

– А куда ж тогда идут федеральные средства?

– Насколько мне известно, все делается нами либо за наши же деньги, либо мы заранее обращаемся к главе района и он вносит наши мероприятия в бюджетный план района. Но финансирование идет не юрта – под нашим представлением идет финансирование школьных детских казачьих программ. Деньги идут по линии молодежной политики и образования. Общественная организация не финансируется бюджетом. Львиная доля федерального бюджета, как мне известно, идет на кадетские корпуса. Юрт от войска не поучил ни копейки. Единственное, что я выцыганил у атамана Водолацкого, – это борцовский ковер за 150 тысяч рублей. Три года назад у нас в районе сменился глава. И хоть он не казак, но не видит Дон без казачества. Так вот, он и поддержал нашу инициативу создания в районе казачьего культурно-спортивного центра. Один клуб, пустовавший более 12 лет, мы взяли себе, и многие нереестровые (!) казаки откликнулись, помогли материалами.

– А какова сегодня в вашем районе ситуация, связанная с межнациональными отношениями?

– Ситуация стабильно напряженная. Я не сгущаю краски. Поколение чеченцев, дагестанцев, турок-месхетинцев, представленных в районе, молодеет. А вот те люди, которые приехали к нам во времена СССР, помнящие идеи интернационализма, постарели. Молодежь же, прибывающая к нам с Кавказа, очень сильно радикализована и развращена бардаком. Отсюда и непонимание, стычки. Мы, казаки, не власть. Мы – общество. Сплошь и рядом звучит: «Вы ж казаки, вот и наводите порядок, а мы – власть, а не казаки». А власть какие нам полномочия дала? Никаких! Кроме того, что мы поколениями здесь живем.

– Чтоб вы пожелали сегоднящним казакам?

– Я хочу сказать одно: казачья насущная проблема, а именно признание казаков коренным народом Дона – не стучится в дверь – ломится!!! И если этот вопрос не будет государством услышан и решен, то мы получим: а) вырождение казачества и переориентацию его в некую организацию «ни о чем»; б) молодежь, которая сегодня растет на идеях возрождения казачества, постепенно станет радикально настроенной. Начнет, так сказать, пар выпускать, защищая якобы идеи возрождения казачества.