«Казачьи бунты всегда приводили к большой крови»

Существование округов Терского казачьего войска в Чечне и Дагестане из-за их малочисленного личного состава в последнее время было под вопросом. Чтобы выправить ситуацию, власти СКФО настойчиво предложили поменять окружных атаманов. Несмотря на наличие недовольных, в феврале перевыборы в обеих республиках состоялись. Атаманом Кизлярского округа вместо Николая Спирина стал родовой терский казак Валентин Иванов, бывший заместитель министра МВД Ингушетии. Каким он видит будущее войска и округа, атаман рассказал в интервью КАВПОЛИТу.

- В конце апреля Терское войсковое казачье общество выбрало нового атамана – Александра Журавского. Каких перемен вы ждете с его приходом?

- Я с Александром Вячеславовичем до выборного круга не был знаком, но мы надеемся, что это выбор правильный. У него есть опыт как управленческой, организаторской, так и общественной работы. Это подкупает. И это было поводом для того, чтобы проголосовать за него.

- С его избранием совместили должности войскового и Ставропольского окружного атамана. Как вы относитесь к самой идее совмещения?

- Так сложилось, что нас в республиках осталось мало. В Ставропольском крае казаков намного больше, и в построении Терского войска по типу Кубанского и Донского логика, конечно, есть. Это и удобство управления, и другие моменты. А в совмещении должностей, думаю, ничего страшного нет. Хотя есть и много вопросов.

Подождем результата. Сейчас главное — не ставить палки в колеса, не кричать, что «львам в клетке мясо не докладывают где-то в зоопарке», а помогать властям и руководству войска выправить ситуацию, чтобы все встало на свои рельсы, и «наш паровоз спокойно и планомерно на приличной скорости пошел вперед».

- Вы и сами недолго на посту окружного атамана. С какими сложностями вам пришлось столкнуться в первые месяцы?

- У нас много проблем организационного плана: утверждение устава, регистрация. Устав уже в стадии согласования. На днях ждем его утверждения и регистрации Кизлярского округа как юридического лица. Тогда будет проще.

Большая проблема с выяснением истинной численности наших казаков. Надо составить списки реальных казаков, готовых служить в госреестре, брать на себя обязанности по несению государственной службы, подчиняться руководству войска и Верховному главнокомандующему. Эти списки нужно уточнять, потому что реестр – это не просто имя, фамилия, отчество. Это и военно-учетная специальность, и образование, и, в конце концов, размер головы для подбора размера противогаза и так далее.

- Чтобы остаться округом, вам ведь нужно набрать определенное количество людей?

- Да, конечно, мы будем исходить из количества казаков в хуторских, станичных обществах. Но я пока не могу ответить, реальна ли та цифра, которую мы давали по Кизлярскому округу. Уточнение списков идет туго. По этому поводу нами проведены рабочие совещания с главами администраций муниципальных образований, в которых у нас зарегистрированы казачьи общества.

Есть абсолютное понимание со стороны органов местного самоуправления. Дана команда от глав районных муниципальных образований главам сельских поселений оказать всемерную поддержку станичным и хуторским атаманам в вопросах организационной деятельности казачьих обществ. Рвать по живому не собираемся. Будем действовать мягко, решать вопросы методом убеждения, но настойчиво.

- Угрозы ликвидации округа нет?

- Я этого не вижу и не чувствую. Если такая угроза будет, мы постараемся доказать, что это нерационально. Округ будет сохранен однозначно, хотя до революции 1917 года он существовал в других границах.

Сейчас, естественно, никто административные границы переделывать не будет, но учитывать историческую значимость Кизлярского округа, думаю, следует. Это следует понимать всем, кто считает себя терским казаком, независимо от того, где он проживает – в Ставропольском крае, в Карачаево-Черкесии, в Кабардино-Балкарии, в Дагестане или Осетии. Все должны понимать, что Кизлярский округ – это сердце Терского войска.

- Планируете ли вы присоединить к реестру казаков из общественных организаций?

- Мы планируем и проводим работу в этом направлении. Ведь как образовался раскол: общество одно и атаманское место одно, а желающих поруководить много, вот и создают под себя разные общественные организации.

В целях объединения казаков готов сегодня же пересмотреть свое отношение к атаманству, если казаки посчитают полезным видеть кого-то другого на этом посту, лишь бы объединиться. Никаких проблем не будет, будет даже всемерная поддержка с моей стороны.

Когда начинаешь заглядывать в смысл этого раскола, все упирается в «детские игры». Атаман ушел, с ним часть людей ушла. Другой атаман пришел, ушел – опять с ним часть людей ушла. Да, в конце концов, кому мы служим? Общему ли делу?

У моего отца Игоря Федоровича в казачьем удостоверении, которое ему дали в начале 90-х годов на Кубани, написано: национальность – «казак». Я считаю себя сначала казаком, потом русским. Я не понимаю, как можно быть казаком общественным, реестровым и так далее. Казачество должно быть едино.

- Я слышала от казаков такое объяснение: чем больше общественных казачьих организаций, тем труднее чиновникам их контролировать, на них надавить и подчинить себе.

- Должен вам сказать, что хотя я был октябренком, потом пионером, комсомольцем и коммунистом, в большей степени я монархист. В том плане, что государством должен управлять один человек, который берет на себя ответственность за судьбу каждого гражданина, человек, за которым пойдут если не все, то основная масса. Сегодня у нас такой лидер есть. Поэтому бессмысленны разговоры о том, что казаками управляют. Бунты, вольнодумства, пугачевщина, разинщина, булавинщина – все это приводило к большой крови, к неродившимся детям.

Есть другие способы и пути, созидательные и конструктивные. Никто не говорит о том, чтобы казаков подминать под себя. Казаков всегда уважали и будут уважать, при любом строе. А сейчас такая ситуация, что свою бездеятельность, свою никчемность заменяют бунтарскими настроениями. Если ты способен сотрудничать с властью, способен решать вопросы общего характера, вопросы каждого казака, ты – плохой. Это неправильная позиция.

Вслушайтесь в название: государственный казачий реестр. Махновщину нужно прекращать. Мы уже в 90-е годы выбирали директоров заводов, директоров совхозов. До чего это довело сегодня, вы знаете. В свое время выбирали командиров в воинских частях. Офицеров всех выгоняли. К чему это привело?

Именно такие настроения в казачестве в 1917 году и привели к трагическим событиям ХХ века, потому что удалось растащить, одурманить казаков. А этого делать нельзя. Казаки были, есть и будут опорой российского государства, его стержнем.

- В прошлом году казачество Дагестана выступало против приватизации Кизлярского коньячного завода. К этому мнению прислушались. Предприятие осталось в федеральной собственности. Насколько этот завод важен для казаков?

- Кизлярский коньячный завод важен не для казаков. Он важен для всей страны. Это первое коньячное производство в России. Это наша национальная гордость.

- Правильно ли, что он остался в государственной собственности?

- Я не экономист и не менеджер, поэтому я не могу ответить на вопросы, связанные с современной экономикой. Я не ориентируюсь в производстве винограда, заготовке виноматериалов и винокурении. Поэтому я не могу сказать, какая форма хозяйствования принесла бы большую пользу. Но твердо убежден, что завод должен работать, выпускать качественную продукцию, пополнять бюджет и сохранить рабочие места для коренного населения Кизлярщины.

- У меня есть еще один хозяйственный вопрос. В свое время бывший войсковой атаман Сергей Клименко поднимал проблему квот для казаков на вылов рыбы в Дагестане. Будете ли вы ее решать?

- Решать этот вопрос будем, и квоты будут. Но вы понимаете, нельзя сказать: «Вот нам квоты не дают». Сейчас же капитализм. Нужно выиграть тендер на право добывать рыбу. Естественно, не всегда это справедливо и правильно. Но то, что мы еще не нашли свое место в экономике – это наша вина. Это мы бесхозяйственно себя ведем. Мы не умеем заниматься бизнесом, коммерческой деятельностью. Это мы в общей массе проблем не можем выбрать для себя одно направление, которое нам принесет пользу.

У нас есть некоторые наметки по укреплению материального положения казаков и казачьих обществ за счет производства и реализации сельхозпродукции. Причем этот вопрос мы решаем как с руководителями хозяйств, так и с руководителями администраций. Естественно, нужны вложения и профессионалы в этой области.

Примеры крепко стоящих на ногах казаков-хозяйственников у нас есть. Они получают прибыль, себя содержат и многим помогают. Надо этих людей показывать, чтобы на них старались быть похожими.

- Отток русского населения из Дагестана прекратился. А возможно ли возвращение?

- Это вопрос очень тонкий. Да, русских из Дагестана уехало много. Экономические вопросы сказались, но и в Центральной России тоже работы нет. Что-то здесь сложилось не так. Тем не менее, много русских у нас работает в Махачкале, в центральных республиканских органах. Был я в Чечне недавно, там тоже много русских специалистов. В Ингушетии существует программа по возвращению русских. Юнус-Бек Баматгиреевич уделяет этому огромное внимание, старается привлечь русских определенных профессий, предоставляет им жилье. То же самое делается в Дагестане, но тут какие-то другие механизмы срабатывают. Надеюсь, все изменится.

С другой стороны, я сам коренной житель Дагестана. Знаю, что раньше национальная политика в республиках была очень выдержанная. Много русских было на номенклатурных должностях. В Дагестане даже поговорка была: «Не родись счастливым, а родись русским». Если ты русский, адекватный и с образованием, без работы ты не останешься. Да и сейчас так же. Процент русских, работающих на руководящих должностях, выше, чем процент проживающего русскоязычного населения.

- Русская молодежь уезжает?

- Не учится молодежь — вот какая беда. У нас есть в Кизляре русские молодые ребята, которые за 10 лет сделали хорошую карьеру и занимают высокие посты. В правительстве республики постоянно интересуются перспективными русскими ребятами, у которых есть образование и задатки к управленческой деятельности.

Но наша беда в том, что работа по подготовке казачьего резерва для выдвижения на руководящие должности упущена. А эта сфера нашей деятельности требует серьезного подхода. Нужно выявлять талантливую молодежь, определять профессию, где, в перспективе, они могут себя проявить, и заниматься их развитием.

- Когда вы осознали, что вы – казак?

- Дату обозначить вам не могу, хотя был период, когда все это скрывалось, потому что по нашей семье очень жестко все эти репрессии прошлись. Прадеда расстреляли за подготовку белоказачьего мятежа и связь с белой эмиграцией. Акт реабилитации у нас есть на руках. Его сына, бабушкиного родного брата, посадили как врага народа. Он был в ссылке и вернулся только после смерти Сталина в середине 50-х годов.

- А когда вы вступили в казачье общество?

- После выхода на пенсию в 2012 году, в Кизляре. До этого я был на госслужбе в органах внутренних дел и не мог состоять в партиях и общественных организациях.

- В фильме, который снят о вашем подвиге, когда вы предложили себя в заложники в начале 2000-х годов, вы уже назвали себя казаком.

- Да, мы этого не скрывали. Я работал и считал себя казаком, присутствовал на всех казачьих мероприятиях.

- Вы целенаправленно выбрали именно реестровое казачье общество?

- Да, иначе вопрос вообще не стоял. Только реестр.

- Что вы хотели бы успеть за ваш атаманский срок изменить в казачестве к лучшему?

- Прежде всего я хотел бы объединить казаков. Мы говорили с настоятелем нашего храма. Отец Дмитрий говорит, что готов помочь нам в этом вопросе. Наметки к объединению есть, но народ у нас одурманенный.

Вот запретили казакам состоять в партиях и быть депутатами. Будоражат народ — мол, это плохо. Ну почему плохо? Нас приравняли к министерству обороны, к МВД. Если ты хочешь избраться, напиши рапорт, приостанови членство в казачьем обществе, а срок закончится — возвращайся.

С другой стороны, если мы реестровые казаки, как мы можем состоять в оппозиционных партиях? Я не понимаю, как казак, который всегда служил вере, царю и Отечеству, может быть в оппозиции? Сейчас есть Казачья партия, в которую может вступить любой гражданин. Я этого не понимаю. Мы казаки. Мы нация.

Часто говорят, что не действует закон о реабилитации. Да во 2-й статье этого закона (№5303-1 от 01.07.93) в качестве примера прямо указано казачество! Что еще нужно?

Вот думают так: опять Терскую область создадут. Не будет этого. Скажу на примере моей семьи. Мы добились реабилитации прадеда. Нашего дома в станице на Кубани уже нет, на его месте клуб построен. Но мы уже не дети, а правнуки репрессированного, поэтому, думаю, требовать возмещение не совсем правильно.

Мы не хотим ни переворотов, ни захватов власти. Мы хотим спокойно трудиться и наслаждаться жизнью.