Северный Кавказ изнутри.

Жарким июньским днем, сидя в идущем из Ставрополя автобусе, я пересек границу республики Калмыкия. Первым населенным пунктом, промелькнувшим за окном, было русское село Приютное. На его окраине стоял поклонный крест. У следующего придорожного села Ульдючины на окраине белела буддийская ступа.

Столица Калмыкии встретила меня надписью-монументом: «400 лет вместе с Россией».

Элиста - сравнительно небольшой город с населением чуть более ста тысяч жителей. Больше половины городской застройки занимает одноэтажный частный сектор. Многоэтажные здания и все что собственно определяет облик столицы Калмыкии расположено вдоль центральной улицы Ленина, протянувшейся от одного края города до другого.

Из автобуса я вышел в самом центре Элисты, у городской площади. В центре окруженного металлической оградой открытого пространства возвышалась причудливо украшенная буддистская «Пагода Семи Дней». Рядом протягивал руку бронзовый Ленин, стоящий между пагодой и зданием правительства республики. Калмыки - единственный на Кавказе и в Европе народ исповедующий буддизм.

Экзотического, помимо пагоды, сразу же увиделось много. С внутренней стороны площади на скамейке несколько молодых парней-калмыков слушали товарища, игравшего на старинном национальном музыкальном инструменте домбре.

Позади пагоды прямо на асфальте пожилые калмыки играли в шахматы метровой высоты пластиковыми фигурами. Элиста, как известно, мировая шахматная столица. Бывший президент Калмыкии Кирсан Илюмжинов став президентом Международной шахматной федерации FIDE сделал ее таковой. При его правлении на краю Элисты был выстроен Город Шахмат – Сити Чесс с огромным Дворцом Шахмат – Чесс сити холлом. Но побывать там мне не сподобилось, да и, смотреть там особо и не на что. Дворец шахмат стоит пустой, жилые коттеджи Города шахмат распроданы в частные руки.

Это мне поведал провожавший меня с площади к гостинице пожилой калмык-элистинец. Одет он был в широкую рубашку с короткими рукавам и шорты. Волосы были стянуты резинкой на затылке в небольшой хвостик. Такая одежда и прическа, естественные для москвича, совершенно немыслимы для кавказцев, тем более для человека старше шестидесяти. По пути к гостинице мой собеседник рассказал еще, что он убежденный коммунист и активно участвует в работе местного отделения КПРФ. О прежнем знаменитом президенте Калмыкии Илюмжинове и о нынешних властях коммунист отзывался очень отрицательно: «Разворовали все». На вопрос безопасна ли Элиста в криминальном плане последовал ответ: «Вполне безопасна, по крайней мере, центр. Если даже возникнут недоразумения, говорите сразу, что вы приезжий из Москвы. Гостей у нас уважают».

Пожилой коммунист производил впечатление очень культурного и начитанного интеллигента старой советской закалки. В тот момент, когда мы шли от площади к гостинице через улицу Ленина, мимо проехало маршрутное такси с закрепленным над стеклом текстом главной буддийской мантры: «Ом мани падме хум». Буддийский колорит в калмыцкой столице присутствовал практически везде.

К слову, в Элисте в обычных маленьких маршрутках деньги за проезд собирают сидящие у входа кондукторы. Почему нельзя, как во всех других городах, включая Москву, просто передавать плату за проезд водителю, непонятно.

Наутро, пользуясь утренней прохладой, я двинулся по улице Ленина к главной достопримечательности Элисты – Центральному Калмыцкому хурулу «Золотая обитель Будды Шакьямуни». Хурул – калмыцкое название буддийского храма и монастыря, аналог бурятского дацана.

От гостиницы до хурула примерно 15 минут неспешной ходьбы. Бульвар, ведущий к храму, был прикрыт от солнца тенью деревьев, на нем часто встречались небольшие белые памятники в модном стиле «городской скульптуры». Запомнились «белый старец Цаган-аав» очень напоминавший старенького сгорбленного Ленина, и калмычка с детьми верхом на одной лошади - скульптурная композиция «У водопоя».

Бульвар, ведущий к хурулу, был чисто подметенным, дома ухожены и отремонтированы. Впрочем, как я убедился впоследствии, за пределами небольшого района городского центра дома и дворы ждут ремонта уже много лет, хотя общий уровень чистоты и порядка в калмыцкой столице был очень высоким.

Хурул, - пятидесятиметровой высоты четырехугольное здание с золоченной крышей окруженное красивой оградой, - показался как-то неожиданно. Подойдя к нему я поначалу попытался войти на храмовую территорию через Северные ворота, со стороны бульвара.

Но шедший рядом пожилой калмык сказал мне, что новопришедшему лучше обойти комплекс и войти через южные, парадные ворота. Так я и сделал. Что примечательно, почти напротив парадных Южных ворот находится католический костел Святого Франциска, с увенчанным крестом синим шпилем. В Калмыкии все религии мирно уживаются, это не пустая риторика, а реальное положение вещей.

Перед воротами хурула стояло несколько дорогих иномарок, многие с московскими и питерскими номерами. Элистинский хурул – культовое место для верующих исповедующих тибетский буддизм школы Гелуг, а таких в обеих столицах немало. Много народу приезжает и просто как туристы. При посещении хурула повсюду встречалась столичного вида молодежь в шортах, майках, с обязательными фотоаппаратами. Фотографировать на территории хурула можно только вне храма, внутри это запрещено.

Войдя внутрь комплекса через Южные ворота сразу видишь увитую цветными лентами статую Белого старца Цаган-аава – покровителя скотоводства. За Белым старцем начинается и идущий от входа в хурул каскад прудов с водопадами. В прудах плавают белые лотосы из пластмассы.

Вокруг здания храма территории расположены статуи 17 буддийских учителей-пандитов под красивыми беседками-навесами и специальные молитвенные барабаны «кюрде».

Прежде чем войти в здание храма, рекомендуется неспешно обойти его по специальной дорожке «пути накопления добродетели и почитания», осмотреть статуи пандитов, повращать барабаны, произнося при этом мантру «Ом мани падме хум» и постараться всячески отвлечься от суетных мирских мыслей и желаний.

Совершив рекомендованное обхождение здания, я поднялся вдоль каскада прудов к главному входу и вошел внутрь здания хурула. В фойе расположилась лавка по продаже предметов буддистского культа и сувениров, так же там положено перед входом в молельный зал снимать обувь, которая ставится в специальные ячейки. Отсюда идет лестница в нижние помещения хурула, где находятся, помимо прочего, музей и библиотека.

Я попал в храм в несколько неудачное время, музей еще не открылся, а утреннее богослужение уже закончилось. Первым делом я решил осмотреть молельный зал. В нем сразу приковывает внимание девятиметровая покрытая золотом фигура сидящего Будды Шакьямуни. Перед статуей горит множество лампад. Пол покрыт ковром, на ковре рядами стоят длинные низкие скамьи. Недалеко от алтаря внутри многогранной стеклянной пагоды висит желтое одеяние. Как информирует табличка – одежда нынешнего Его Святейшества Далай-Ламы IV-го, подаренная им элистинскому хурулу.

Стены молитвенного зала расписаны цветными орнаментами, историями из жизни Будды Шакьямуни, изображениями духов-защитников, богини Авалокитешвары, всех Далай-Лам, в том числе и нынешнего Его Святейшества Далай-Ламы IV-го, лицо которого в отличии от других, выписано с фотографической точностью. Поверху молельного зала, на довольно большой высоте идет галерея третьего уровня здания.

Осмотрев молельный зал, я вышел в фойе и по лестнице спустился вниз, на первый цокольный уровень здания хурула. Находящийся там музей все еще был закрыт, но зато была открыта находящаяся рядом уютная и хорошо оборудованная библиотека. В открытом доступе в ней лежали подшивки местных газет, особо для меня интересные. В момент моего прихода девушка-библиотекарь разбирала и подшивала свежую прессу. Спросив разрешения, я набрал подшивок и, сев за стол в читальном зале, принялся их изучать. Вскоре подошло время открытия хурульского «Музея истории буддизма», - таково его официальное название.

Музей был довольно большим и, как и библиотека, хорошо обустроенным. Часть стендов информировала об истории калмыцкого буддизма, о строительстве нынешнего открытого в 2005 году хурула, о современной жизни храмового комплекса. Большую же часть музея занимала коллекция старинных и современных буддистских культовых предметов, в частности, масок используемых в танцевальной мистерии Цам. К сожалению, общий запрет на фотографирование распространялся и на музей. Было большое желание сфотографировать стенд, повествующий о межконфессиональных контактах калмыцких буддистов. Особенно хотелось переснять фото настоятеля хурула стоявшего в буддистской желтой тоге рядом с иудеями в меховых плоских шапках.

Увы, фотографировать мне не разрешили, несмотря на журналистский статус. Но посоветовали обратится в пресс-центр хурула, расположенный на верхних уровнях храмового здания. Показали и дорогу к лифту, который привез меня в небольшой пресс-центр, где залетного журналиста радушно приняла Нина Шалдунова - пресс-секретарь Центрального хурула Элисты.

Госпожа Шалдунова подробно рассказала мне о культовой, научной (хурул - серьезное научно-буддологическое учреждение) и о социально-просветительской работе хурула. Рассказала она о видимом из окна комнаты, где шел разговор, католическом костеле Святого Франциска: «У нас небольшой, но активно действующий католический приход. В костеле работает приехавшая из Европы женщина. Она сделала при храме дом дневного пребывания для детей-инвалидов, а двоих больных детей усыновила. В нашем небольшом городе это очень нужное дело». Посоветовала Нина Шалдунова посетить до отъезда православный Казанский собор, расположенный в западной части Элисты.

Как исследователя-обществоведа занимающегося современным казачеством меня особо интересовало казачье движение в Калмыкии. Значительная часть калмыцкого народа была казаками образовывавших даже особый субэтнос бузавов (бузав – дословно «человек с ружьем», т.е. «служивый»). Казаки-калмыки, как и казаки-славяне, имели особую ментальность, фольклор, одежду. Значительная часть бузавов перед 1917 годом была православными и проживала оседло в своих казачьих станицах на юге нынешней Ростовской области.

В пресс-центре хурула мне по казачьему вопросу рассказали, как священнослужители-буддисты активно сотрудничают с казаками.

Но за более детальной информацией посоветовали обратиться к атаману реестрового казачьего общества Калмыкии Эрдни Николаевичу Манжикову, искать которого надлежало в здании Правительства республики. Распрощавшись с главой пресс-центра Ниной Шалдуновой, я решил продолжить осмотр хурула и побывать на третьем уровне здания.

Не без труда я вышел на галерею этого уровня и стоя у ограждения сверху сначала полюбовался окруженной десятками лампад золоченой статуей Будды. Потом начал неспешно начал обходить уровень-галерею. На ней было довольно многолюдно. У дверей нескольких комнат стояли небольшие очереди, состоящие, в основном, из женщин. Многие из них были с детьми. Все очень походило на коридор поликлиники.

Дело оказалось в том, что на третьем уровне хурула располагаются комнаты, где ламы принимают верующих для консультации по сложным жизненным вопросам. Так же там располагается кабинет ламы-целителя, прошедшего курс специального обучения в Тибете. Сравнение хурула с поликлиникой вполне уместно, можно провести еще аналогию с психологической и семейной консультацией. Очередь состояла из людей, пришедших по предварительной записи на консультацию к ламам.

Как повествует сайт элистинского хурула: «В комнатах индивидуального приема вас встретят всеведущие монахи и ответят на вопросы, касающиеся личных, семейных и других отношений, составят астрологический прогноз, прочитают молитву о здоровье и долголетии, назовут дату свадьбы или дадут добрый совет, если вы в нем нуждаетесь.

В кабинете тибетской медицины прием ведет доктор, закончивший полный курс обучения в главном тибетском институте астрологии и медицины Менциканг в Дхарамсале и имеющий опыт работы в тибетской клинике. Информацию о своем здоровье вы можете получить совершенно бесплатно: по пульсу определят, какой внутренний орган нуждается в лечении, назначат курс лечения. Лекарственные порошки и гранулы составлены из трав, произрастающих в Индии, Непале, Бутане, Тибете. Система лечения рассчитана на способность организма побороть болезнь и устранить ее причину».

Кстати, все монахи-ламы элистинского хурула прошли обучение в буддистских центрах Индии и Тибета, некоторые являются и уроженцами тех далеких краев, присланными для монашеского служения в Калмыкию.

Видя мой повышенный интерес к храмовой жизни, ко мне подошел интеллигентного вида человек и вежливо предложил мне помощь по всем интересующим вопросам. Я спросил, не знает ли он как связаться с реестровым атаманом Калмыкии Манжиковым. Мой собеседник негромким голосом, спокойно сказал, что проблемы в этом нет абсолютно никакой, ибо он и есть «заместитель войскового атамана ВКО «Всевеликое Войско Донское» по Республике Калмыкия, Атаман Калмыцкого Казачьего Округа» Эрдни Николаевич Манжиков…

В столь чудесной встрече с атаманом Калмыцкого округа ВКО «Всевеликое войско Донское» мне явно помогли буддистские духи-защитники. Сев на мягкий диван мы быстро выяснили, что оба окончили Ростовский государственный университет, с разницей в курс, занимались в одном здании, на соседних факультетах юридическом и философском. Нашлось и немало общих знакомых.

Постепенно наш разговор перешел на более актуальную для нас тему о современном состоянии казачества в Республике Калмыкия и России в целом.

Как рассказал атаман Манжиков, казачьи корни есть у калмыков, представителей субэтноса - бузавов. Бузавом, казаком по происхождению, был и прежний президент Кирсан Илюмжинов. Дед нынешнего главы калмыцких буддистов Шаджин-ламы Тэло Тулку Ринпоче был донским казаком из Сальского округа.

Бузавы – калмыки - казаки, - имели до революции собственную оригинальную синкретичную культуру. Входя в Область Войска Донского (частично в Астраханское и Терское казачьи войска) они сильно отличались и от казаков-славян, и от «неоказаченной» части калмыцкого народа. Во время гражданской войны казаки-калмыки в массе своей поддержали Белое движение, на сине – желто – красном триколоре Донской республики (ныне флаге Ростовской области) желтый цвет символизировал калмыков, проживающих на Донской земле.

Победившая советская власть поступила с «бузавами» жестко. По некоторым оценкам до 50% казаков-калмыков было физически истреблено войсками Красной армии. После окончания Гражданской войны, основная часть остатков калмыков-казаков, были вынуждены вместе с Добровольческой армией скитаться за границей. Кто остался, были вынуждены переехать с донских земель в Калмыкию, чтобы сохранится от полного уничтожения, лишь четвертая часть от общего числа казаков оставалась жить в своих станицах до полного выселения их в 1943 году, во время депортации в Сибирь. Оттуда их вернулось еще меньше.

В нынешней Калмыкии живет немало и казаков-славян. Насколько известно автору статьи, в двадцатые-тридцатые годы много «сынов Дона, Кубани и Терека» были сосланы в Калмыкию в плане репрессий. Потомки этих люде сейчас активно участвуют в казачьем движении Республики Калмыкия. В Элисте есть Русская Православная гимназия имени Преподобного Сергия Радонежского, в ней при поддержке казачества и РПЦ были открыты два казачьих класса.

Но в целом казачье движение Калмыкии процветающим назвать никак нельзя. Все проблемы современного казачества, характерные для других регионов, есть и в Калмыкии. Состоят в реестровом, так и в общественном казачестве Республики Калмыкия в основном люди старшего поколения, еще помнящие «старые традиции». Молодых казаков мало и есть большие проблемы в увеличении их числа, хотя руководство калмыцкого казачества делает для этого все возможное. Но вся работа делается на чистом энтузиазме и большем патриотизме. Много старается помогать в этом буддистское и православное духовенство. А от государственной власти реестровое - взявшее обязательство служить государству, - казачество Калмыкии помощи не получает…

Как рассказывал Эрдни Манжиков: «Я пришел сегодня в хурул, чтобы договориться об участии буддистского духовенства в Большом Круге казаков Калмыкии, он пройдет через несколько дней, 6 июня. По сложившейся у нас традиции Большой круг казаков Калмыкии начинается с молебна и благословления православного священника и буддистского ламы».

- « Круг мы будем проводить в здании Правительства. Но все затраты на организацию будут за счет средств собранных с актива казаков. Помощь государства нам состоит только в бесплатном предоставлении помещения под мероприятие».

Все сказанное атаманом калмыцкого казачества меня довольно сильно удивило. Во всех казачьих регионах реестровое казачество состоит на содержании государства. В северокавказских республиках и на Ставрополье на нужды реестрового казачества аппаратом СКФО выделаются миллионы рублей. В Ростовской области даже станичные атаманы «Всевеликого Войска Донского», - частью которого является и «Калмыцкий Казачий Округ», - получают зарплату из областного бюджета. Но в Калмыкии власть не дает казакам денег ни копейки. Так что жизнь казачества Калмыкии зиждется на голом энтузиазме отдельных активистов движения.

В беседе с Эрдни Манжиковым время летело довольно быстро. Но калмыцкому атаману нужно было еще посетить православную церковь и договориться об участии в Круге. Он предложил мне вместе с ним съездить в управление Элистинской и Калмыцкой епархии РПЦ. Естественно я согласился. Перед поездкой Эрдни Манжиков предложил пообедать в столовой хурула. Мы на лифте спустились с третьего на первый уровень и по закрытому для входа обычных посетителей служебному коридору двинулись в столовую. Вдоль стены коридора стояли статуи сидящего Будды. Видно было, что над раскраской статуй работают художники. Некоторые изваяния были почти готовы, не раскрашенными у них оставались только глаза. Как объяснил Эрдни Манжиков, статуи делают для новых культовых сооружений, внутрь каждой помещают цаца – священные закладки, молитвенные свитки со священными текстами, потом проводят специальный обряд, после которого лама рисует у статуи глаза, - «открывает глаза»; наполняет форму духовным содержанием. Краски в росписи статуй и храмов используют только натуральные, рецепты не меняются столетиями. Фотографировать в хуруле запрещено потому, что яркий свет фотовспышек вредит выполненным традиционными красками росписям.

Столовая, в которой едят монахи и миряне - служащие, была небольшим помещением с длинным деревянным столом в центре. На нем стояли вазы с нарезанными фруктами и выпечкой. Обслуживала пришедших приветливая женщина-повар. Одновременно с нами пообедать пришел один из монахов. Он был родом из центральной Индии, обучался буддизму в Тибете, потом был послан для служения в элистинский хурул. По-русски монах почти не говорил, но, как сказал Эрдни Манжиков, сейчас он усиленно изучает новый язык.

В день нашего прихода шел буддистский пост, во время которого нельзя есть мясо. Поэтому на обед нам подали только густой гороховый суп с пряностями и калмыцкий чай с солью и молоком. Выпечку и фрукты можно было брать из ваз. Еда была очень вкусной, а калмыцкий чай я попросил налить еще раз.

Именно в хуруле я распробовал вкус настоящего калмыцкого чая. До этого знакомство с этим напитком ограничивалось растворимым «хан-чаем» из пакетиков с соевым молоком в качестве ингредиента. Попробовав же чай из хурула, я стал истинным любителем калмыцкого чая, а порошковый «хан-чай», - его продают в Элисте повсюду, - пил уже с большим трудом.

Приготовить настоящий калмыцкий чай несложно, но нужно соблюсти ряд обязательных требований. Первое требование: чайную заварку (обычно зеленый, но можно и черный, чай) надо бросать в кипящую воду, но не кипятить. Лучше сразу снять чай с огня и дать настоятся. Одновременно с заваркой в воду надо бросить немного, - на кончике ножа, - наструганного мускатного ореха и соль. Потом добавить молока до достижения смесью светлокофейного цвета и еще раз дать закипеть, но не кипятить. Молоко, - это важно,- должно быть достаточно жирным, лучше всего домашним или пастеризованным, само собой, не соевым. Соленый вкус должен быть ненавязчивым, едва ощутимым, соль желательно добавлять в несколько приемов, пробуя напиток. Можно добавить в чай сливочного масла, но опять-таки натурального и обязательно свежего. При соблюдении этих несложных правил получается действительно вкусный и бодрящий напиток.

Пообедав в столовой хурула, я и Эрдни Манжиков поехали на его автомобиле в управление православной Элистинской и Калмыцкой епархии, возглавляемой в настоящее время Архиепископом Зиновием. Чтобы попасть в епархиальное управление, нужно было пересечь почти всю Элисту. Когда мы проехали центральную площадь атаман, притормозил машину и обратил мое внимание на «вторую после хурула» буддистскую достопримечательность города: «Пагоду семи дней» и покрытую желтым шелком беломраморную статую Будды Шакьямуни под ажурной ротондой. Недалеко расположились изукрашенные Золотые ворота. Проходящие под ними с чистыми помыслами люди якобы получают от Будды исполнение желаний.

Вскоре мы свернули с центральной улицы Ленина на улицу Сергия Радонежского. Впереди засверкал золотом главный купол Казанского кафедрального собора, главного храма Элистинской и Калмыцкой епархии. Проехав по застроенной одноэтажными частными домами улице, мы поравнялись с храмом и вскоре уже входили на территорию теперь уже православного храмового комплекса.

На нем помимо высокого златоглавого Казанского собора располагаются здание епархиального управления и переданная из дореволюционного одноэтажного здания церковноприходской школы небольшая Крествоздвиженская церковь. При моем с атаманом приезде служба шла именно в ней, а в здании собора шел ремонт. Когда Эрдни Манжиков ушел решать связанные с предстоящим Кругом организационные вопросы, я, первым делом, осмотрел ремонтируемый собор, а потом осмотрел одноэтажную церковь, в которой шла вечерняя служба. Присутствовало на ней около двадцати русских старушек.

В убранстве небольшого храма было много старинных потемневших икон, по всей видимости, ранее украшавших семейные иконостасы в русских домах, а потом переданных храму. Одна икона Божьей матери, - установленная в стороне на аналое и явно особо почитаемая, - была почти скрыта под золотыми цепочками, кольцами и другими дарами.

Постояв некоторое время на церковной службе, вскоре я и калмыцкий атаман вновь сели в машину и поехали в Национальный музей Калмыкии.