Казацкая морская слава

В начале XVII века Османская империя прошла апогей своей славы. Но даже на излете этого столетия турок едва остановили у стен Вены и под Чигирином! Лишь постоянные войны турок с персами спасали Европу от завоевания. Но только ли персы спасли Европу?

О важности стамбульского фактора в европейской политике говорит поведение испанского короля Филиппа II в отношении Нидерландов. Стоило Блистательной Порте ослабить нажим в Средиземноморье – и он тотчас же ужесточал гонения на еретиков-протестантов, но малейшее усиление турецкой активности сразу же отвлекало Испанию от мятежных провинций!

Европейцы с громадным трудом противостояли мощному турецкому флоту, тем более что единства в их рядах не было. Так, Франция издавна выступала чуть ли не союзником Османской империи. Знаменитая битва при Лепанто в 1571 году не имела решающего значения в многолетнем противостоянии воинов Креста и Полумесяца. Вскоре за ней последовала окончательная утрата Венецией острова Кипр, Стамбул быстро восстанавливает свой флот – и возвращает господство в Средиземноморье. После подчинения в 1574 г. Туниса, а в 1576 г. Марокко – вся северная Африка стала турецкой. До Геркулесовых столбов и даже дальше, до марокканского побережья Атлантики. Блистательная Порта простиралась от Гибралтара до Персидского залива, от берегов Дуная, Днепра, Днестра и Дона – до порогов Нила в Африке.

И в это время, с этой сильнейшей державой мира, простиравшейся на три части света, поднимавшей в походы трехсоттысячные армии и огромный флот, вступили в борьбу никому неведомые запорожцы. Число которых никогда не превышало 15–20 тысяч человек. Которые базировались на речных островках посреди Дикого Поля. И тем не менее двести лет успешно воевали с турками и их вассалами – на суше, и на море!

Историки часто, и даже в первую очередь подчеркивали пиратский характер морских походов запорожцев, отрицали политический подтекст и цели «степных рыцарей-флибустьеров» в их противостоянии с турками и татарами. И преувеличивали «спайку» турок и крымчаков. Но не раз и не два запорожцы вооруженной силой помогали претендентам на ханский престол из династии Гераев (Гиреев), высаживая морские десанты в портах Крыма. Пираты? Флибустьеры? Но в значительной степени и морские, и сухопутные походы запорожцев были превентивными акциями самозащиты. Нападение – лучший способ обороны! Казацкими атаками рушилась имперская инфраструктура на Черном море, при этом освобождались невольники, многие из которых в свою очередь становились запорожцами.

Сам сэр Арнольд Тойнби в своем интереснейшем «Постижении истории» называл казацкие республики речными цивилизациями. Днепр и Волга, Урал, Кубань и Терек веками давали пристанище вольным людям. Но не только убежище находили там искатели свободы от неволи жестко централизованных государств и от диких кочевников, не только защиту. Нет, они сами непрерывно атаковали!

Тойнби писал, что «казаки представляли собой полумонашеское войсковое братство наподобие братства викингов, эллинского спартанского братства или рыцарского ордена крестоносцев». Между тем, как считает харьковчанин Евгений Зарудный, «ототожнення козацтва з рицарством не є виправданим із соціально-економічного погляду».

«В усталених уявленнях про козака перша його іпостась, тобто виробничо-трудова, геть затінюється другою, воїнською… Насправді ж вільний труд на вільній землі невіддільний від самої суті козацтва і становить одну з його фундаментальних рис» (Дмитро Наливайко, «Козацька християнська республіка»). «Дійсно, козак орав з шаблею на боці; покинути рало не давав голод, кинути шаблю не дозволяв татарин. Тільки самі одчайдухи, поставивши все на військову вдачу, кидали господарство і ставали лицарями; тільки на самісінькій межі з Диким Полем, де надія захистити господарство від хижих степняків стає абсолютно примарною, існував лицарський орден — Запорізьке військо. Війську цьому, справді, немає європейських аналогів; маленька Європа не має просторого пограниччя з чужим, диким, нижнім світом «за порогом», – пишет Евгений Зарудный.

И самым острым оружием запорожцев был флот, который задолго до адмирала Ушакова владел на Черном море если уж и не стратегическим, то оперативным господством. Запорожские, а вскоре и донские казаки выводили в море сотни чаек и стругов. Запорожец, ни разу не побывавший в морском набеге, не считался настоящим казаком! «Про мету походу рядові козаки знали лише у загальних рисах… Кожен учасник морського походу мав шаблю, дві рушниці, шість фунтів пороху, відповідну кількість куль і шроту. На чайці розміщувався екіпаж від 50 до 70 козаків, кілька фальконетів (невеликих гармат), один нюренберзький квадрант… Брати з собою і вживати спиртні напої заборонялось категорично. Коли ж таке траплялося, то винуватців викидали за борт» (Арнольд Сокульський, «Морські походи запорожців»). Вот вам и «вольница», вот вам и «флибустьеры»!

Первой победой флота запорожцев считается виктория под Тягином в 1492 году; возле Тавани в 1502 и 1504 годах запорожцы вновь одерживали победы. Почти полвека боевые действия между казаками и турками с крымскими татарами проходили в основном на суше.

Но вот в 1561 году запорожцы сжигают Аккерманскую крепость и в союзе с дончаками уже штурмуют с моря Азов. Вскоре состоялся и первый поход в Крым. О нем упоминает в письме кошевой атаман Иван Сирко: «...року 1575 Богданко з козаками Крим воевал и плюндровал...». В 1575–1576, 1578, 1582, 1586–1590, 1593–1595, 1599 гг. казацкие чайки хозяйничали близ Гезлева (Евпатории), Кафы (совр. Феодосия), Керчи, Очакова, Килии, Варны, Трапезунда, Синопа и Стамбула.

А в XVІІ веке походы в Черное море осуществлялись практически каждый год. «Запорожцы (вопреки запрету короля, опасавшегося разозлить турок) принялись за свои морские рейды. Их флотилии числом от 30 до 100 чаек ежегодно выходили из устья Днепра и направлялись грабить приморские селения на турецких и крымских побережьях. Ханский порт Гезлев, прежде уже не раз страдавший от казацких нападений, в 1612 году вновь подвергся разгрому с моря, а на следующий год казаки вторглись в Крым дважды» (Олекса Гайворонский, «Повелители двух материков», т. II).

В 1614 году казаки славного гетмана Петра Конашевича-Сагайдачного взяли приступом, разгромили и сожгли хорошо укрепленный порт Синоп на южном берегу Черного моря. Погрузив на чайки громадную добычу, «полон» и часть освобожденных рабов, запорожцы спокойно вышли из синопской гавани. По турецкой версии имперский флот перехватил их под Очаковом, «и там с божьей помощью одни были порублены саблями, другие в море потоплены, а некоторые... бежали».

Но вот хорошо информированный великий коронный гетман Станислав Жолкевский сообщал, что при возвращении из Синопа запорожская флотилия потеряла убитыми и ранеными около 200 человек. И это из двух тысяч, вышедших в поход!.. Да и двадцати пленников, привезенных в «столицу мира», маловато для триумфа, так что о сокрушительном поражении казаков говорить как-то не приходится. Султан Ахмед I был взбешен разгромом Синопа, бил великого везиря Назир-пашу буздыганом и приказал повесить его.

И наконец, весной 1615 г. запорожцы напали на столицу империи! На 80 чайках подошли они к Стамбулу и подожгли порты Мизевну и Архиоку. Султан при виде дыма прервал загородную охоту и бросился в город. Турецкий флот получил приказ выйти в море, догнал запорожцев близ устья Дуная, но в морском сражении часть турецких галер была взята на абордаж, часть пущена ко дну, остальные рассеялись по морю. Раненый командующий турецкой эскадрой попал в плен к казакам, предлагал им 30 тысяч злотых выкупа, но не дождался освобождения и умер в неволе.

Весной 1616 года две тысячи казаков Петра Сагайдачного разбили в Днепровском лимане преградившую им путь эскадру Али-паши, захватили полтора десятка галер и около сотни мелких судов, после чего двинулись к берегам Крыма. Там с помощью пушек трофейных галер они штурмом взяли Кафу. Другая флотилия осенью того же года разорила Трабзон (Трапезунд) и повторила разгром несчастного Синопа, а в порту Минер сожгла 26 турецких судов. Адмирал Циколи-паша попытался разбить казаков, но потерял три галеры и вынужден был отступить.

Уже в 1618 г. итальянский путешественник Пьетро делла Балле писал о казаках, что «больше нет мест, подчиненных туркам в окрестностях Черного моря, которые бы они не захватывали, которые не грабили и не разоряли полностью... они сегодня очень сильны на Черном море, и очевидно, что как бы мало их ни было, никто никогда не осмелится оспаривать их владычество».

Французский посол в Стамбуле граф де Сези в 1625 г. называл казаков «хозяевами Черного моря», а тайный советник шведского короля и его посол в Польше Жак Руссель в 1631 г. обращался к ним как к «властелинам Днепра и Черного моря».

Запорожцы, писал француз Мишель Бодье о противостоянии Стамбулу в 1620-х гг., явились «бичом для... Турецкой великой державы» и «показали туркам, что в каком бы положении они ни были на этом море, они (казаки) тут всегда хозяева и что оно не столько море, сколько арена их побед…».

Историки XVIII–XIX вв. не сомневались, что казаки временами захватывали господство на море. Французская «Всеобщая история о мореходстве» указывает, что в 1614 и 1625 гг. они «учинялись обладателями» и «совершенными обладателями» Черного моря и прекращали там свободу плавания для турецких судов. «Уже турки, можно сказать, не владели Черным морем, — говорит о первой четверти XVII века Пантелеймон Кулиш, — и навигация между Лиманом и Босфором перешла в руки новых варягов».

Сходные оценки дают историки XX века. Дмитрий Наливайко считает, что «в период с 1614 по 1634 г. казаки фактически господствовали на Черном море», что в 1610–1620-х гг. они «почти полностью завладели... морем, и турки были бессильны защитить от них свои владения».

Стратегическое господство означает, что противник на морском театре не может сорвать операции господствующего флота. Оперативное же господство означает превосходство в силах и средствах на направлении главного удара и достигается путем широкого и смелого маневра силами и умелым использованием географических особенностей. Исходя из этих положений, вполне можно говорить о стратегическом господстве казаков в 1637–1641 гг. на Азовском море, которое было под полным контролем Войска Донского и его флота. На Черном море запорожцы и донцы достигали оперативного господства во многих кампаниях 1610–1630-х и 1650-х гг. Это был выдающийся успех казачьих флотилий!

Казаки успешно сражались с эскадрами тяжелых турецких галер – хорошо вооруженных артиллерией, имевших сотни солдат на борту и преимущество в ходе при ветре. Но главной целью запорожцев были все же турецкие и татарские города по всему побережью Черного моря. Если турки не могли предупредить прорыв казаков в море, то спешили оповестить об этом и готовились перехватить тех на обратном пути. Успех похода означал, что сделана лишь половина дела. Куда труднее было вернуться на Сечь! Турки посылали эскадры на поиск смельчаков, приходилось прорываться через татарские засады, а порой даже возвращаться на Сечь через Азовское море.

«Редко когда бывает, чтобы вернулась половина команды, – пишет Гийом де Боплан, – зато привозят богатую добычу, как то: испанские реалы, арабские цехины, ковры, парчу, шерстяные и шелковые ткани, другие ценные товары».

Упомянутый де Сези записал 9 августа 1620 г.: «Казаки появляются поблизости отсюда на Черном море и захватывают невероятную добычу. Они пользуются такой славой, что только ударами палкой можно заставить турецких солдат выступить против них». 25 августа: «Казаки со 150 лодками опустошают все побережье Черного моря, ограбили и полностью сожгли Варну…». Эти события находили живой отклик в украинских народных думах, песнях и балладах.

А в неділеньку, рано-пораненьку,
Пливуть славні козаченьки,
Пливуть човенцями,
Поблискують весельцями.
Вдарили разом сімсот самопалів
Семи п’ядів од запалів.
Була Варна, була Варна,
Здавна славна, здавна славна,
А козаки славні стали,
Що в тій Варні міста взяли,
А в них турків порубали.

17 июня 1621 г. граф снова сообщал о появлении запорожцев под стенами Стамбула: «Страх, охвативший жителей этого города, был так велик, что невозможно описать. 16 лодок с казаками в эти дни достигли колонн Помпея у входа в пролив в Черное море...».

Казаки застали столицу врасплох. Босфор охраняли лишь три галеры и в городе началась паника. Хватали первых попавшихся прохожих, вооружали и отсылали на суда, реквизировали оружие на иностранных судах, стоявших в бухте Золотой Рог. За два дня, пока запорожцы опустошали окрестности Стамбула, удалось снарядить эскадру из 40 торговых и вспомогательных судов, которая отплыла на поиски казаков, но, завидев их, уклонилась от боя, а ночью вернулась в пролив.

Осенью того же года польско-казацкое войско нанесло поражение туркам и их вассалам под Хотином. Решающую роль сыграли именно казаки – это была последняя битва Петра Сагайдачного, при гетманстве которого состоялись наиболее успешные морские походы запорожцев.

В рукописях Афонского монастыря найдена греческая запись о нападении запорожцев на Стамбул 9 июля 1623 года, когда около шести тысяч казаков на 100 чайках разорили окрестности турецкой столицы. Через год они повторили набег. Английский посол в Стамбуле Т.Роу 20 июля 1624 г. записал в дневнике:
«9 числа сего месяца казаки на 70 или 80 ладьях, …на рассвете вошли в Босфор... Халиль-паша в эту смуту сам провозгласил себя вождем; поскольку у него не было ни одной снаряженной и вооруженной галеры, он собрал все имеющиеся суда, лодки и баржи... Мы думали, что эти бедные пираты немедленно удалятся, но они, заметив приближающиеся к ним турецкие лодки, сомкнулись на середине пролива возле крепостей и, выстроившись полукругом, стояли в ожидании битвы; ветер был противный, и сами они напасть не могли. …Паша, видя их ловкость и отвагу, боялся напасть на них... Так весь день до захода солнца они смело стояли и грозили великой, но растревоженной столице мира и всему ее могуществу; наконец, удалились со всей своей добычей при развевающихся знаменах».

И на следующий год казаки жгли пригороды турецкой столицы! Они стали известны в Европе, с ними считались и в Варшаве, и в Москве, и в Венеции. И тем более в Бахчисарае. Турецкие летописцы жаловались, что не было ни одного города на побережье моря, который не взяли бы запорожцы. Однако во время войн Богдана Хмельницкого и последовавшей затем Руины активность запорожцев угасает и пальма первенства в организации морских походов переходит к донским казакам.

Запорожцы снова выходят в море уже при кошевом Иване Сирко. В конце концов, они настолько измотали турок-осман, что в начале лета 1673 года повелитель огромной империи, всего лишь год тому назад торжественно вступивший в завоеванное Подолье, прислал казакам письмо: «Я, султан и владыка Блистательной Порты, сын Мухаммеда, брат Солнца и Луны, внук и наместник Бога на земле, …царь над царями, властитель над властелинами, несравненный рыцарь, никем непобедимый воин, владетель древа жизни, неотступный хранитель гроба Иисуса Христа, попечитель самого Бога, надежда и утешитель мусульман, устрашитель и великий защитник христиан, повелеваю вам, запорожские казаки, сдаться мне добровольно и без всякого сопротивления и меня вашими нападениями не заставлять беспокоиться. Султан турецкий Мухаммед IV».

Следует отметить тон письма. Сравните его с посланием того же султана императору Священной Римской империи Леопольду I: «Я объявляю тебе, что стану твоим господином. Я решил, не теряя времени, сделать с Германской империей то, что мне угодно, и оставить в этой империи память о моем ужасном мече. Мне будет угодно установить мою религию и преследовать твоего распятого бога. В соответствии со своей волей и удовольствием я запашу твоих священников и обнажу груди твоих женщин для пастей собак и других зверей. Довольно сказано тебе, чтобы ты понял, что я сделаю с тобой, если у тебя хватит разума понять все это. Султан Мухаммед IV».

А ведь за спиной Леопольда I стояла мощная европейская империя, тогда как за казаками – лишь собственный ум, беспредельная отвага и воинская доблесть. Вызывающий ответ, который написал кошевой атаман Иван Сирко «зо всiм кошем Запорожськiм», и есть знаменитое письмо запорожцев турецкому султану!

Фактически султан предлагает казакам сесть за стол переговоров. Существует хорошо проработанный (во многом напоминающий договоры киевских князей с Византией) проект такого соглашения между Турцией и запорожцами. И уже в первых его параграфах султан позволяет казацким судам заходить во все турецкие порты на берегах Черного и Эгейского морей, свободно проходить через проливы Босфор и Дарданеллы. То есть уже в XVII веке запорожцы добились всего того, ради чего Россия с огромными трудами завоевывала Новороссию, Крым, строила Черноморский флот – и чего после ста лет непрерывных войн добилась лишь при Екатерине Великой!

Запорожская пехота не уступала янычарам – и даже лучшей по тем временам испанской пехоте. Кавалерию запорожцев и лисовчиков имперцы ставили не ниже знаменитых польских «крылатых гусар», чья легендарная атака привела к разгрому турок под Веной в 1683 году. Но именно на море казаки одержали свои самые блистательные победы.

Увы, чем дальше, тем большую роль в украинских делах начинает играть Кремль. О море пришлось забыть. Последние морские схватки запорожцев с турками состоялись в 1690 году. Но и через сто лет, во времена регулярных флотов, построенных по европейскому образцу, запорожцы на своих чайках показали, что их рано списывать со счетов! Казаки блестяще проявили себя при Екатерине II, во время дунайской экспедиции 1771–1774 гг., когда у России еще не было приличного флота на Черном море. Они прорывались мимо укреплений Очакова и Кинбурна, ходили в Хаджибей, воевали на Дунае, получили высокую оценку Румянцева-Задунайского, медали и денежные поощрения... А под конец и главный «подарок» Екатерины – ликвидацию Запорожской Сечи в 1775 году. Многие участники дунайских походов так и не вернулись из них, создав Задунайскую Сечь – на турецкой территории...

Судя по всему, запорожцы и донским казакам привили вкус к морским походам. Во всяком случае, именно под руководством украинского казака Михаила Черкашенина донцы впервые взяли в 1578 году мощную крепость – Азов. Они и впоследствии часто объединялись с запорожцами и ходили в совместные походы, а в 1637 г. вновь отбили у турок Азов и пять лет удерживали в своих руках!

Да, первая треть XVII века стала апофеозом казацкой морской славы. Вольная степная республика, едва зародившись, дала начало первому флоту на Черном море – смелому, умелому и успешному в противостоянии с могущественной Портой.