Казаки против Наполеона

Первая Отечественная. В 1812 году Украина дала Российской империи почти два десятка казачьих полков — 4 украинских и 15 малороссийских. Все они с боями дошли до Парижа, покорив Европу.

Существует яркий пример патриотического воодушевления, охватившего Украину, когда Наполеон двинулся на Москву — формирование, по приказу царского правительства, почти двух десятков казачьих полков! Добровольцы охотно шли в них и в Малороссии — тогдашней Черниговской и Полтавской губерниях, и на Правобережной Украине, только за двадцать лет до 1812 года, по третьему разделу Польши, включенной в Российскую империю.

Именно на Правобережье ровно за неделю до начала войны полковнику Витту было поручено создать Украинское конное войско в составе четырех полков общей численностью 3600 человек. В эти полки повелели записывать мещан и крестьян, как крепостных, так и казенных, с обязанностью «иметь лошадь, конскую сбрую и мундирную одежду по образцу». Обмундирование состояло из серых штанов с лампасами, синих курток с погонами и высоких меховых шапок со шлыком. Лампасы в каждом полку были своего цвета: в 1-м — малинового, во 2-м — красного, в 3-м — голубого, в 4-м — белого. Вооружение — пики, сабли, карабины и пистолеты. На командные должности по вербовке, а не принудительно, «приглашались отставные обер- и унтер-офицеры, чиновники, служившие в милиции и чиновная шляхта».

Народ в эти полки валом валил! Уже через месяц они были полностью укомплектованы и включены в 3-ю Западную армию генерала Тормасова. Отличившись в преследовании наполеоновских войск и участии в заграничных походах, украинские казаки (а именно так они и назывались официально!) получили за свои подвиги серебряные наградные трубы.

Пятнадцать полков дала Малороссия! Еще девять казачьих полков сформировала Полтавская губерния, на основании царского указа от 25 июня 1812 года. Сегодня мало кто помнит, что после ликвидации гетманщины казачье сословие в Малороссии никуда не исчезло. Кто был казаком, тот им и остался, являясь лично свободным, ни от кого не зависящим поданным Российской империи. Именно к этому сословию принадлежали, по отцовской линии, и предки автора этой статьи. Набирать полки было приказано именно из этих казаков Полтавщины, а также из казенных крестьян. Один из полков — 5-й — формировал отставной драгунский офицер Иван Котляревский — тот самый автор «Енеиды, на малороссійскій языкъ перелицованной». О моральном духе казаков он докладывал полтавскому губернатору: «Люди, принятые мною, хороши, большей частью поступают в казаки с удовольствием, охотностью и без малейшего уныния». Форма полтавских казаков была еще круче, практически не уступая по импозантности регулярной кавалерии — они носили синие куртки и штаны с двойным лампасом, а офицеры — головной убор, представляющий нечто среднее между кивером и меховой шапкой — со шлыком, султаном, этишкетами и вышитым спереди вензелем императора Александра I.

Черниговская губерния дала шесть казачьих полков по 1200 человек. И еще 25 783 ратника земского ополчения, из которых создали десять пехотных, пять конных полков и артиллерийские команды. Эти части использовали для обороны Черниговской губернии «от вторжения неприятельских шаек со стороны губерний Могилевской и Смоленской, где происходили военные действия». Кроме того, всех пограничных жителей губернии срочно вооружили «для охранения и защиты от неприятеля». Черниговские казаки были одеты в зеленые полукафтаны и шаровары и шапки с длинными красными шлыками. Все это воинство было не просто собрано, но и активно участвовало в войне, зачищая от остатков Великой армии Наполеона юг Белоруссии — к примеру, 14 ноября именно наши ополченцы освободили Могилев.

Обратите внимание, сегодня от службы в украинской армии, — в общем-то не пыльной и легкой, в которой солдаты ходят с мобильными телефонами, а «воюют» в мирное время, почти не отходя от хаты, всего год, — желающие легко отмазываются. А в имперскую («окупаційну», по терминологии наших продавшихся современным Наполеонам националистов) армию украинцы шли «без примусу»! Царское правительство доверяло простым крестьянам оружие, и никто не восставал и не поворачивал его против внука Екатерины II — той самой, что, по словам Шевченко, «доконала» Украину. Значит, не доконала! И не так уж тяжел был этот имперский строй, при котором украинцы размножались в геометрической прогрессии, не желая никуда «эмигрировать» из родных мест, кроме Петербурга, где им доверяли должности канцлеров, премьер-министров и звания фельдмаршалов!

Не только в 1812 году, но и позже в 1830-м, когда вспыхнет первое польское восстание, царское правительство снова начнет вербовать украинские казачьи полки. И точно такое же, как и в дни нашествия Наполеона, воодушевление снова охватит малороссиян.

«Целые села готовы вооружиться». Свидетель этих событий известный поэт Евгений Гребинка писал в своей повести «Записки студента»: «Никогда Малороссия не была для меня так хороша, как теперь. Царь потребовал от нее казачьих полков — и вдруг все зашевелилось: целые села готовы вооружиться, чтобы исполнить желание своего государя. Где нужно взять пять-десять человек рядовых казаков, там является сто охотников; восемь полков выступили весною, теперь набирают резервы. На днях в уездном городе будет дворянское собрание для выбора офицеров. Я имею ученую степень — она тоже офицерский чин; попрошу согласия батюшки и матушки и пойду служить. Теперь война; сколько случаев быть полезным отечеству, сколько случаев отличиться, сделать добро!.. Одного я боюсь… у нас осталось еще довольно дворян, служивших в военной службе; им отдадут преимущество — тогда прощай мое желание, моя охота! Я сказал батюшке о желании служить в казаках; он согласен; мы завтра едем на выборы».

Опасения героя этой автобиографической повести, явно списанного с самого автора, оказываются напрасными. Вскоре он добавляет: «Итак, я офицер …го малороссийского казачьего полка. Сомнения мои были напрасны».

Чувства, охватившие украинское общество в 1812 году, мало отличались по накалу от этого описания. Тем более, что на родную землю снова лезли поляки, а также австрийцы, саксонцы и французы. Почему-то забывают, что война 1812 года не ограничилась Старой и Новой Смоленскими дорогами, по которым армия Наполеона сначала, как шпага, вонзилась в безмерное тело России, а потом, как побитая собака, убралась прочь в Европу. Боевые действия кроме белорусских и великорусских губерний охватили также и Украину. Именно для прикрытия ее от союзников Наполеона — австрияков и поляков — и предназначалась маленькая 3-я Западная армия генерала от кавалерии Тормасова. Она насчитывала всего 43 тысячи человек.

Первый успех. Тормасову принадлежит и первое успешное для наших войск сражение в войне 1812 года. Двинувшись с территории Украины в Белоруссию, он нанес удар по разбросанному корпусу французского генерала Ренье. Ровно через месяц после начала войны 24 июля Тормасов отбил у французов Брест, а через три дня окружил и заставил сдаться под Кобриным отряд генерала Кленгеля, состоявший более чем из двух тысяч солдат и офицеров. За этот бой генерал Тормасов получил орден Георгия 2-го класса. Эта победа имела важное психологическое значение. Пока Багратион и Барклай де Толли отступали со своими армиями от французов, Тормасов успешно их бил, демонстрируя пример агрессивности.

Потом Ренье собрал свои силы, соединился с корпусом австрийского генерала князя Шварценберга и заставил Тормасова отступить после кровопролитного сражения у Городечно в нынешней Брестской области. Его армия, в которую входили и украинские казаки, отошла к Луцку и заняла позиции на речке Стырь. Боевые действия перенеслись на Волынь.

Разноязычный польско-германско-австрийский сброд, приведенный под наполеоновскими знаменами на украинскую землю, не очень горел желанием сражаться. Зато с утра до вечера ему хотелось пить, есть и бесплатно пользоваться женщинами, за услуги которых на Западе с его высокоразвитыми товарно-денежными отношениями нужно было платить. По этой прозаической причине европейцы вели себя, как европейцы, — подобно голодным диким животным. «Куры, гуси, овцы, а часом волы и коровы забирались без спросу, — писал один из очевидцев их волынских подвигов. — Но особенно сильно злодействовали саксонцы. Они отнимали у людей скот и резали его. Если чего нельзя было брать с собой, то портили… Людей били и делали всякую пакость».

Меня особенно умиляет эта способность саксонцев портить все, что они не могли с собой утащить! Напрасно утверждают европопоклонники, что стремление разрушать все вокруг — славянский обычай. Ничего подобного! Недаром термин «вандализм» произошел от германского племени вандалов — предков нынешних основателей Евросоюза. Но заниматься вандализмом на Волыни саксонцам долго не позволили. Как местные жители, устроившие партизанскую войну, так и русская регулярная армия вместе с украинскими казаками. На поддержку Тормасову с юга были подтянуты закаленные части адмирала Чичагова, недавно разбившие турок. И уже в сентябре Ренье со Шварценбергом, устроив на прощание дикую резню гусям и свиньям, потянулись на историческую родину трескать сосиски. По пятам их преследовали летучие отряды казаков, героически отбивавших запасы сала и гусятины. Эти импровизированные, наскоро засоленные «консервы» саксонцы и австрияки в панике бросали, как только видели на горизонте синие ряды кавалеристов с длинными пиками.

А вскоре повернул из Москвы на Запад, предварительно съев и загадив все что смог, и великий завоеватель Наполеон. Армия Тормасова, подкрепленная украинскими казачьими полками, сыграла, на первый взгляд, незаметную, но важную роль в его разгроме. Боевые действия в Белоруссии и в Украине оттянули значительную часть французской армии от московского направления. Если бы солдаты Ренье и Шварценберга не дрались с русскими в двух сражениях, не погрязли в мародерстве и разложении, стремясь сгладить тяготы походной жизни, они пригодились бы императору под Москвой. Два лишних корпуса никогда не помешали бы — особенно при Бородине, где французскому полководцу пришлось «экономить» даже свою Старую гвардию. Как кстати были бы вместо «сверхценных» старых гвардейцев австрийские и немецкие мародеры — отличное пушечное мясо получилось бы! И кто скажет, как закончилась бы тогда эта война! Но болотистая Волынь погубила в своих трясинах эти вспомогательные полчища.

Несостоявшаяся Наполеонида. А ведь не так все представлялось проектантам этого похода! Планировалась легкая приятная прогулка с обозрением туристических видов и толпами местного населения, встречающего освободителей-гусекрадов цветами и хлебом-солью. Польские генералы, отиравшиеся при штабе Наполеона, уверяли Наполеона, что украинское население люто ненавидит «москалей» и готово восстать при первой же возможности. «Мощная диверсия в сторону Киева может оказать решающее влияние на ход целой кампании, — доносил один из информаторов Наполеона накануне войны, уверяя, что «несколько слов императора к жителям Украины сделают наилучшее влияние на их поведение».

Как видим, холуев хватало при всех штабах. В том числе и в ставке «великого» Наполеона. Они предлагали фантастические проекты и убеждали императора, что в Украине его ждет слава не меньшая, чем та, которую он снискал, покоряя египетские пирамиды. Один из польских проходимцев даже представил на рассмотрение Наполеону план создания новой страны, в которую должны были войти Малороссия, Новороссия, Крым и часть Кавказа. Этому государственному объединению хитрый проектант предлагал присвоить название «Наполеонида». Были бы мы теперь «наполеонидцами», не пойди наши предки массово в украинское и малороссийское ополчение 1812 года.

Но вышло все с точностью наоборот. Украинские казаки в 1814 году дошли до Парижа. А Наполеонида канула в вечность, не родившись, как очередной бюрократический выкидыш хитрого европейского разума.