Как в Русской армии появилось полевое обмундирование

Стремление к созданию универсального обмундирования и снаряжения, пригодного для всех географических широт и климатических поясов, давно уже стало притчей во языцех для многих поколений отечественных военных реформаторов.

При этом в истории Вооружённых Сил имеется один весьма красноречивый факт, когда первые лица Российской империи (император Николай I и военный министр генерал-адъютант граф А.Чернышёв), идя навстречу пожеланиям военнослужащих Отдельного Кавказского корпуса, внесли существенные изменения в привычный облик офицеров и солдат Русской армии. Тогда, в 1848 году, гардероб защитников Отечества пополнился тем, что сегодня называется полевым обмундированием. С начала XIX века и вплоть до его середины униформа вооружённых сил Российской империи была выдержана в общеевропейской моде мундиры были фрачного кроя. Они, как и в XVIII столетии, своими вычурными и броскими разноцветными элементами выполняли утилитарную функцию распознания «свой чужой». Это облегчало командирам различного уровня управление войсковыми массами в боевой обстановке, визуально фиксируя их перемещение на поле боя.

Естественно, о каком-либо удобстве и практичности обмундирования, с учётом реалий походно-полевой жизни войск, речь тогда не шла. Демаскирующая яркость разноцветных мундиров солдатских шеренг, действовавших на поле битвы исключительно в сомкнутом строю колонн, принципиального влияния на исход сражения не имела. Тем более что в Европе военные действия велись исключительно в тёплую пору года. А армии ведущих западно-европеиских держав редко прибегали к бивачному образу походно-полевой жизни, предпочитая постой на обывательских квартирах.

Первой вырвалась из подобного порочного круга Русская армия, когда накануне наполеоновского нашествия гардероб её военнослужащих пополнился шинелью и фуражной шапкой, существенно повысивших комфорт и мобильность войск в холодную пору.

Но по-настоящему русское командование оценило данную ситуацию, столкнувшись с суровыми климатическими и географическими условиями расквартирования и боевой жизни частей и соединений Отдельного Кавказского корпуса. Одежда военнослужащих стала делиться на условные категории: парадную (уставную) и повседневную (полевую). Первую применяли на смотрах. Вторую, приспособленную к местным условиям руками полковых умельцев, использовали в походно-полевых ситуациях. В те времена ещё не существовало чёткого осознания, что действующие войска требуют особого подхода к нормам вещевого довольствия.

Это приводило к тому, о чём писал в своей докладной записке в 1842 году командир Тенгинского пехотного полка генерал-майор С. Хлюпин: «Так как экспедиции на Кавказе начинаются ранней весной и продолжаются до глубокой осени, часто же бывают и зимои, так что солдаты большую часть времени проводят на бивуаках, часто под дождём, не имея времени перемыться, обсушиться; при постройке укреплений, по случаю жары, в одной рубашке носят на плечах землю, строительный лес, провиант, дрова и пр.; а в горных экспедициях на одном переходе раз по шести или семи переходят вброд речки и нередко, ради поспешности, под огнём неприятеля переходят прямо в сапогах, поэтому я нахожу необходимым: выдавать солдатам короткие полушубки, которые можно надевать под шинель; отпускать им третью рубашку натурой, так как на 78 копеек, выдаваемых солдатам, невозможно иметь три рубашки, и, наконец, прибавить к двум парам казённых сапог ещё третью, с длинными голенищами, которые могли бы застёгиваться ремешком выше колена. Великая необходимость этих предметов видна из того, что все нижние чины приобретают их на собственные деньги. Положенный ныне овчинный папах ничем лучшим не заменим для войск Кавказского корпуса. Шапка эта, хорошо выстеганная, никогда не ломается, может быть удобно свёрнута и положена куда угодно».

Чтобы реализовать полковые запросы, кавказскому командованию приходилось изрядно извернуться и даже, как признавался в своих воспоминаниях командир Нижегородского драгунского полка А. Дондуков-Корсаков, порой «...Надуть казну, а особенно интендантское и провиантское управление, когда особенно это делалось в пользу солдат». Неудивительно, что внешний вид военнослужащих Отдельного Кавказского корпуса вызывал отторжение у столичных визитёров, в большинстве своём гвардейских офицеров, высказываемое ими в кабинетах высокого начальства. Первым, допустившим отступление от уставных норм, стал главнокомандующий русскими войсками в Грузии и на Кавказской линии генерал-лейтенант маркиз Ф. Паулуччи. Ещё в 1810 году он своим приказом разрешил подчинённым в повседневном быту пользоваться суконными головными уборами фуражиров (фуражными шапками), от которых произошла всем хорошо известная фуражка. А тяжёлые и неудобные кивера оставили для смотров и парадов. Но далее всех пошёл в этом деле знаменитый «проконсул Кавказа» А. Ермолов. Отчаявшись добиться справедливого решения по данному вопросу, он без оглядки на вышестоящие инстанции проявил «возмутительную» инициативу, разрешив ряд существенных послаблений для военнослужащих.

В частности, при нём поступавшие в кавказские войска длинные шинели разрешалось обрезать до колен, обшивать и подбивать их овчинным мехом. Тогда же на головы солдат взгромоздилась горская папаха, а ноги прикрыли длинные сапоги. В походе вместо жёстких ранцев плечи нижних чинов «украсились» сухарными мешками, от которых ведёт своё происхождение знаменитый сидор, Преемник Ермолова И. Паскевич пошёл ещё дальше. При нём кивер фактически ушёл в небытие, появились фуражки с высокой тульей. Летом мундир заменяли на белый камзол. Своим приказом он «узаконил» употребление военнослужащими элементов горского костюма. Так, в комплекте обмундирования кавказских войск появился башлык. Тогда же повсеместно распространилась мода на газыри, которые нашивались поверх шинелей и мундиров (для удобного ношения патронов по примеру горцев). Лёд, как говориться, тронулся в 1844 году, когда на должность кавказского наместника царским указом был назначен граф М. Воронцов (на иллюстрации). Ему на собственном горьком опыте (во время Даргинской экспедиции 1845 года, прозванной «сухарной») пришлось убедиться в непригодности общепринятой в Русской армии военной одежды и по достоинству оценить меры, принятые кавказскими военачальниками по её улучшению применительно к местным условиям.

В этой боевой операции, помимо частей и соединений Отдельного Кавказского корпуса, принял участие прибывший в качестве подкрепления из европейской части России 5-й армейский корпус. Именно на его долю выпал большой процент боевых потерь, особенно среди начальствующего состава, который, несмотря на советы местных коллег, категорически отказался избавиться от цветных и ярких деталей обмундирования. Они послужили хорошими ориентирами для метких выстрелов горцев. Это окончательно подвигло генерала Воронцова к тому, чтобы на законных основаниях раз и навсегда добиться для подчинённых права на ношение обмундирования, апробированного ими в нелёгких географических и климатических условиях.

8(20) августа 1848 года император Николай I своим указом по военному ведомству утвердил перемены в обмундировании войск Отдельного Кавказского корпуса. Вместо общепринятого мундира вводился полукафтан, длина которого соответствовала обычному горскому костюму. На голову офицеры и солдаты надели шапки из чёрного бараньего меха с суконным верхом аналогичные тем, что давно использовались терскими казаками. Шаровары отныне различались по фактуре и цвету на летние (белые полотняные) и зимние(суконные тёмно-зелёные). Все кожаные детали костюма (сапоги в том числе) изготавливались из чёрной юфтевой кожи. У военнослужащих отныне появилась третья пара сапог походного образца с голенищами выше колен и ремешком по образцу горской обуви.

Этот список можно продолжить. В царском указе описание нового обмундирования было отражено в 11 пунктах. А ещё пять касались определений на этот счёт, коими царь фактически дал карт-бланш офицерам и солдатам Отдельного Кавказского корпуса на дальнейшее «творчество» в данном вопросе.

На долгие последующие годы части и соединения Отдельного Кавказского корпуса (впоследствии Кавказской армии и Кавказского военного округа) стали законодателями моды на полевое обмундирование.