Казненные в Екатеринбурге

Весьма символичным видится и такой факт из истории этого города: Екатеринбург основал в 1721 году по указу Петра I Василий Никитич Татищев. Спустя почти 200 лет в этот город, сопровождая царскую семью, приехал потомок основателя - генерал-майор Свиты Его Императорского Величества Илья Леонидович Татищев. Его и бывшего вместе с ним князя Долгорукова арестовали сразу на вокзале и препроводили в тюрьму. 10 июня 1918 года чекисты отвели Татищева и Долгорукова в глухое место за Ивановским кладбищем, «пустили в расход» и бросили без погребения.

В период строительства Екатеринбурга времена тоже были суровые, но власть была более милосердной. Из-за тяжелейших условий, бежать со стройки пытались не только рабочие, но и солдаты, которые их стерегли. Причем к солдатам закон относился суровее, нежели к каторжникам, которые участвовали в строительстве. Для служивых побег, согласно Военного артикула, трактовался, как «бунт и возмущение», и должен был караться смертью. Жестче подходили к ним и за другие проступки. Грабителей и конокрадов наказывали мягче - били кнутом на площади, после чего вырезали ноздри и клеймили. Так, в самом начале строительства один из основателей Екатеринбурга, де Геннин сурово начал проводить в жизнь «антиалкогольную кампанию». Молодого уктусского купца Ивана Харчевникова за пьяный дебош в кабаке подвергли наказанию батогами, а сержанта с капралом, напившихся на карауле, приговорили к расстрелу. Правда, потом пожалели солдат и тоже обошлись по отношению к ним батогами.

Весна 1723 года на строительстве Екатеринбурга выдалась голодной. И солдаты устроили массовый побег с нее. Их большей частью переловили и 18 главных «возмутителей спокойствия» приговорили к смертной казни. Десятерым служивым по смягчающим обстоятельствам де Геннин заменил казнь на шпицрутены - по девять раз сквозь полковой строй. Троих в честь именин императора приказал отпустить прямо с эшафота - двенадцать раз сквозь строй. Таким образом, казнили троих оставшихся. 10 августа 1723 года публично повесили двух солдат-бобылей Ивана Широкова и Степана Колесникова. А на вечерней заре колесовали гренадера Василия Жеравцова. Оказалось, что это был не первый его побег со службы. Под пыткой он признался, что в ходе предыдущего побега разбойничал на Вятке и имел на совести двоих убитых крестьян. На основании Военного артикула за разбои его подвергли лютой казни. Сначала колесовали - переломали руки и ноги, потом подняли на колесо, чтобы усилить его страдания. И лишь когда он перестал подавать признаки жизни, отсекли голову и выставили ее на спице для всеобщего обозрения.

Писатель Н. Корепанов в книге «Первый век Екатеринбурга» по этому поводу написал весьма образно: «В муках рождавшийся город умылся кровью, и все это несколько напоминало жертвоприношение. Тем паче, что спустя двенадцать лет колесо св. Екатерины официально стало первым символом города».

Порядок на стройке поддерживался показательной жестокостью. В июне 1742 года екатеринбургский полицмейстер Карл Брандт запросил указа казнить семерых колодников, среди которых пятеро были убийцами, один насильником и грабителем, один просто вором. А за компанию с ними испросил санкцию на казнь девки Авдотьи Дружининой, задавившей прижитого блудно младенца. В столице рассудили так: одного убийцу колесовать, одного повесить, Авдотье Дружининой отсечь голову, вора бить кнутом и сослать в вечную работу на дальние заводы, с остальными еще разбираться.

В феврале 1743-го в Екатеринбургской тюрьме в присутствии секретаря Евдокима Яковлева казнили трех смертников, а Авдотье казнь отложили. Оказалось, что она умудрилась забеременеть в тюрьме. Провели дознание. И под угрозой пытки выведали у Дружининой, что «забрюхатила» она от часового солдата Василия Черемхина. Согласно Военного артикула, следовало отсечь ему голову, но за долгую беспорочную службу солдатика пожалели. Вместо смертной казни ему присудили кнут, вырезание ноздрей и Оренбургскую каторгу навечно. А после родов Авдотью Дружинину все таки обезглавили.

А 28 мая 1736 года «на страх другим» вздернули на виселице некоего Кияту за побег и кражу двух лошадей. И в том же 1736 году по настоянию В.Н. Татищева капитан Лукьян Житков за жестокость и мародерство был отдан под суд и казнен. Правда, в последующем смертные приговоры хотя и выносились, но приводились в исполнение нечасто. Власть, с одной стороны, явила свою милость, а с другой стороны, предпочитала не разбрасываться человеческим материалом. Колодники свое помилование отрабатывали тут же на стройке.

Однако в российскую историю казней Екатеринбург попал. В различных источниках говорится, что в этом городе в последний раз в России применялась казнь путем сожжения, когда 20 апреля 1738 года на костре был умерщвлен башкир Тойгильда Жуляков за переход в ислам.

Эта казнь тоже носила показательный характер. Дело в том, что в тот период башкирские бунты представляли серьезную угрозу. Башкиры не только грабили города, но и еще крушили заводы, возводившиеся с огромным трудом. Пойманным башкирским бунтовщикам обещали полное прощение в случае принятия им православия. Но предупреждали, что отречение от него и возврат к исламу будет рассматриваться как тягчайшее преступление.

Ренегата Тойгильду арестовали в Теченской слободе. Оттуда Жулякова и трех его старших сыновей под конвоем двух гренадеров повезли в Екатеринбург. 10 апреля 1738 года неподалеку от русского села Бобровского Жуляков сумел незаметно освободиться от колодок, в которые его заковали, выхватил из-за армяка сидевшего к нему спиной возницы топор и ударил им по ноге гренадера Трапезникова. Пользуясь замешательством конвоя, Тойгильда с сыновьями бросились в разные стороны. За отцом семейства устремился другой гренадер Казаков. Он мог пристрелить Жулякова при попытке к бегству, но не стал и предложил ему сдаться. В ответ башкир бросился с топором на гренадера и перерубил ему руку. Но тут подоспел Трапезников. Солдаты хотя и были ранены, но пленили Жулякова и доставили его в Екатеринбург. А сбежавших сыновей переловили русские поселенцы.

В указе по Главной Горной канцелярии за подписью Татищева вина Тойгильды Жулякова была сформулирована следующим образом: «ты, крестясь в веру греческого исповедания, принял паки махометанский закон, и тем не только в богомерзкое преступление впал, но яко пес на свои блевотины возвратился, и клятвенное свое обещание, данное при крещении, презрел». После этого Жуляков был отправлен на костер. Справедливости ради, необходимо отметить, что казнен он был по совокупности преступлений, не только за измену православию, но и за нападение на гренадеров. Других башкир за измену христианской вере не казнили.

Оказывается, источники ошибаются, называя Жулякова последним сожженным в России.

Вероятно, последним человеком казненным таким образом стала башкирка Кисякбика, получившая при крещении имя Катерина. Она была своеобразной рецидивисткой - после крещения трижды бежала из Екатеринбурга и при этом обращалась в старую веру. По справке Екатеринбургской полиции, в первый раз Кисякбика (Катерина) бежала 18 сентября 1737 г. с дворовой девкой вдовы питейного откупщика Петра Перевалова, во второй раз - 23 сентября того же года с дворовой женкой секретаря Канцелярии Главного правления заводов Ивана Зорина. В третий раз бежала в сентябре 1738 года. По поводу избрания ей меры наказания отправили представление в столицу тайному советнику генерал-майору Леонтью Соймонову. И получили от него конфирмацию: «Пойманную башкирку, которая была крещена и дано ей имя Катерина, за три в Башкирию побега и что она, оставя Закон Христианский, обасурманилась, за оное извольте приказать на страх другим казнить смертию - сжечь, дабы впредь, на то смотря, другие казнились». Указание из столицы было исполнено 30 апреля 1739 года, когда Кисякбика сгорела в огне.

В ХIХ веке о казнях в Екатеринбурге практически забыли. Но революционные потрясения начала ХХ века вновь заставили о них вспомнить.

Так, 14 октября 1907 года в Екатеринбурге был казнен 19-летний большевик М. Пермикин, осужденный за участие в кровавых экспроприациях, а также за хранение нелегальной политической литературы.

А потом наступила революционная пора, и казни стали обыденным делом. После свержения самодержавия и установления на Урале Советской власти начались и первые массовые репрессии. Конкретных данным по этому поводу нет, но говорят, что после прихода белых были обнаружены захоронения расстрелянных - в основном близ 11-го километра Московского тракта. То, что уже тогда начали расстреливать людей «пачками», свидетельствует хотя бы судьба семейства Ардашевых, родственников самого Ленина.

Матери Ленина и Ардашевых были родными сестрами - Мария и Любовь, в девичестве они носили фамилию Бланк. На Урале жили 7 братьев Ардашевых. Наибольшую известность получил Александр Александрович, который был заметной фигурой в Екатеринбурге, пребывая в должности нотариуса и директора Отделения тюремного комитета. Февральскую революцию он встретил с воодушевлением и вошел в состав Комитета общественной безопасности в Екатеринбурге, в котором также заседали инженер Н.Ипатьев, эсер А.Кощеев, анархист П.Жебенев, а также большевики, А.Парамонов, С.Мрачковский, В.Воробьев, П.Быков и даже Я.Юровский. Но потом большевики взяли власть в городе, и дружба испарилась. Говорят, что екатеринбургские большевики любили расстреливать «буржуев» на ассенизационных свалках. Это называлось у них: отправить в «поля елисейские»...

15 января 1918 года они арестовали младшего брата Александра Ардашева - Виктора. И в тот же день «шлепнули» его при попытке к бегству. По официальной версии, когда Виктора вели из следственной комиссии в тюрьму, он остановился за цирком, на Верх-Исетской площади, и попросил закурить у конвоира. А пока тот «сворачивал ему цыгарку», бросился бежать. Конвоир уложил его наповал вторым выстрелом. В июне 1918-го был расстрелян сын Александра - Георгий, командир Екатеринбургского конного эскадрона, поддержавший антибольшевистское выступление рабочих на Верх-Исетском заводе. Может быть, после этого Александр Ардашев сказал: «Ленин, конечно, родственник, но мерзавец он большой». Однако самого Александра Ленин от расстрела спас. Того как раз арестовали в Екатеринбурге, но тут Ленин 2 июля 1918 года прислал из Москвы грозную телеграмму со словами: «Прошу расследовать и сообщить мне причины обыска и ареста Ардашевых, особенно детей». После этого «ставить к стенке» дядю вождя мирового пролетариата побоялись.

Правда не побоялись расстрелять низложенного Государя-императора и членов его семьи. Так что самой известной казнью в Екатеринбурге стало трагическое событие в доме упоминавшегося инженера Ипатьева в ночь с 16 на 17 июля 1918 года, когда были расстреляны Николай Романов, его жена, сын, четыре дочери и четверо приближенных к их семье людей.

К сожалению, этот дом не сохранился. 26 июля 1975 года глава КГБ СССР Юрий Андропов порекомендовал ЦК КПСС снести в Свердловске Ипатьевский дом, в котором в 1918 году большевиками был расстрелян император Николай II со своей семьей. Что и было вскоре исполнено свердловскими властями.

Когда красных в Екатеринбурге сменили белые, колчаковская власть тоже не жалела людей. Хотя и больше порола, чем расстреливала. В Екатеринбургской губернии белогвардейцы замучили и расстреляли свыше 25 тысяч человек и около 200 тысяч подвергли порке.

Особо неистовствовали казаки. Известность получила казнь ими подпольщика-большевика Антона (Якова) Валека. Вместе с ним было арестовано еще 18 подпольщиков, семерых из них, в том числе двух женщин Лизу Коковину и Марию Авейде приговорили к казни. На рассвете 8 апреля 1919 года их вывели в лес на «Васькину горку», которая находится в Верх-Исетском районе рядом с бывшим кинотеатром «Комсомолец». Командир казачьего карательного отряда Ермохин должен был расстрелять приговоренных. Но подвыпившие казаки хотели покуражиться. И Ермохин приказал порубить их шашками. По легенде, Валека казаки оставили на последок - пусть видит гибель своих соратников. Но сердце его не вынесло этой пытки, он упал, его рубили мертвого. Тела убитых сбросили в болото.

Расстрелы стали обычной практикой в Екатеринбургской тюрьме. Там, по приговорам военно-полевых судов казнили не только большевиков, но и уголовников и простых граждан за «сопротивление распоряжениям правительства, за неявку в срок на службу, за членовредительство». Расстреливали партиями по 40-50 человек. Перед своим отступлением белые расстреляли в тюремном дворе 36 узников, связав им руки проволокой. А около полутора тысяч арестантов угнали с собой и многих из них убили за городской заставой на Сибирском тракте. Отбирали, кому жить, а кому умереть, очень просто: нет креста на шее - «в расход».

Но едва белых выгнали, как начался «красный террор». Последние беженцы, прибывшие из Екатеринбурга в Омск, рассказывали, что после вступления в город большевики за несколько дней уничтожили 2.800 жителей обоих полов, особенно свирепствовал отряд, состоящий из мадьяр и китайцев. Говорят, что также в Екатеринбурге наводили ужас палачи Тунгусков, Хромцов и латышка Штальберг.

Позже с укреплением Советской власти на Урале вакханалия казней сошла на нет, но людей «к стенке» продолжали ставить. С одной стороны, суровость власти помогла подавить разгул преступности. С уголовниками в молодой Советской Республике не церемонились. Но к наказаниям уже подходили дифференцированно, в зависимости от тяжести содеянного. Например, в 1920 году перед Екатеринбургским военным трибуналом предстали 113 человек, запятнавших себя в деятельности алапаевских банд дезертиров. Судьи учли классовую неграмотность большинства дезертиров, приведшую их в стан врагов советской власти, а потому сочли, что они могут еще исправиться. Недостойными жить в светлом будущем были признаны только 9 бандитов, обагривших свои руки кровью, и их сообщница - настоятельница монастыря Евгения Чигина. Второго сентября они были расстреляны. Также, можно вспомнить ликвидацию в 1922 году банды, промышлявшей разбоями и убийствами в Екатеринбурге и Верх-Исетском заводе. Ее главарь, рецидивист Пигалицын был застрелен при попытке к бегству, а 16 членов банды арестованы и предстали перед судом. Из них к высшей мере были приговорены только трое: Усманов, Вохонин и Лачимов.

В период Гражданской войны суровая кара следовала даже за воровство. В ночь с 30 на 31 августа 1920 года на станции Егоршино злоумышленники вскрыли вагон с дефицитными товарами и похитили 1000 аршин мануфактуры, 60 пачек спичек, 10 пудов соли. Однако воров вскоре разоблачили, ими оказались работавшие на станции и знавшие о прибытии этого вагона жители села Больше-Трифоновское: Григорий Орлов, Александр и Андрей Родины, Егор Безукладников. Из тайников в их избах были извлечены мануфактура, соль и другие похищенные товары. Учитывая, что обвиняемые совершили тягчайшее преступление, обворовав своих же товарищей, пролетариев-бедняков, они были приговорены к высшей мере наказания.

В 30-е годы за уголовные преступления казнили, не взирая на возраст. Так, был приговорен к расстрелу 15-летний маньяк Владимир Ванчевский. Причем о высшей мере ему взывала не только общественность, но и его родители. Они отнесли в газету «Уральский рабочий» заявление: «Мы, родители отрекаемся от такого сына и требуем применить к нему высшую меру - расстрел. Таким выродкам в советской семье жизни быть не может. 1 ноября 39г. 12 часов дня».