Митрополит Иларион: Мы должны назвать вещи своими именами

«Прежде всего нам нужно научиться называть вещи своими именами. Когда люди пытаются примирить некогда враждовавшие стороны, стоявшие по разные стороны баррикад, путем искажения истории, отрицания исторических фактов — это путь в никуда. Если были репрессии и невинные жертвы, мы должны об этом говорить. Если были виновные в этих репрессиях, мы должны называть их имена и не пытаться этих людей мифологизировать, придать им ореол героизма или говорить, как сейчас некоторые делают, что в этих преступлениях были виноваты не они сами, а их окружение. Речь идет о миллионах погубленных жизней, каждая из которых имеет абсолютную ценность.

Народам нашей страны был нанесен ущерб, который невозможно выразить ни в каких цифрах. Эти потери невосполнимы: мы не должны забывать, что каждый убитый уносит с собой в небытие и все свое потенциальное потомство. Таким образом, страна лишилась не только тех людей, которые были репрессированы при Ленине и Сталине (их точное число неизвестно и, по всей видимости, никогда не станет известно; называют разные цифры – от 14 до 30 миллионов), но и их потенциальных потомков. Государственная власть просто истребляла свой народ. И об этом надо говорить ясно, не замалчивая эти факты. Когда пытаются снизить цифры потерь на порядок, поступают нечестно и преступно.

Но вскрытие этого гнойника – только первый шаг, вслед за которым должно начаться залечивание раны, образовавшейся на месте гнойника. И здесь, конечно, требуются усилия всех здоровых сил гражданского общества, включая Церковь. Церковь уже многое сделала в этом направлении – прославив новомучеников и исповедников Российских, она четко определила, кто был виновен в трагедии, а кто стал ее жертвами. Но для Церкви речь идет не только о трагедии, не только об изломанных судьбах людей, но и о той славе Божией, которая была явлена в подвиге новомучеников. Я как церковный человек не вижу другого пути примирения, кроме как через осознание того, что эти жертвы были принесены не напрасно, что в страданиях тех, кто пострадал и погиб, был некий высший смысл.

Нам есть чему поучиться у некоторых народов, в истории которых были позорные страницы. Поучиться тому, как они эти страницы перелистывали и как они – не пытаясь обелить виновных в преступлениях – воспринимали свою историю именно как свою, в которой нужно различать между добром и злом, между белым и черным. Опыт Германии здесь очень поучителен. В то же время думаю, что мы ни в коем случае не должны сопоставлять наш опыт с опытом Германии, потому что война, которую вела Германия на нашей территории, была захватнической, а война, которую мы вели на нашей, а потом уже и не на нашей территории, была освободительной. И наша страна победила. Эти акценты всегда должны быть правильно расставлены.

С другой стороны, ни в коем случае нельзя закрывать глаза на преступления ленинского и сталинского режима, который массово уничтожал людей целыми классами, как, например, кулачество, казачество, практически была уничтожена вся интеллигенция — мало кому удалось выжить в 30-е годы. Выживали единицы, и то чудом, когда по каким-то непонятным критериям власть оставляла им жизнь.

Буквально вчера я летел в самолете с одним очень известным старцем-духовником. Мы в разговоре затронули тему демографии. Говорили, что у нас уменьшается численность населения, особенно в деревне, на селе. И он мне сказал одну вещь, которая сначала меня несколько озадачила. Он сказал, что все это будет продолжаться до тех пор, пока не будет снято проклятие с нашей земли. Я спросил: «А что Вы имеете в виду под проклятием?» — и получил ответ: «Пока труп не будет вынесен с Красной площади. Страна не может развиваться, пока над ней тяготеет этот грех и это проклятие».

Не буду сейчас комментировать эти слова, но хочу сказать, что речь идет об одном из ярких примеров того, что у нас, действительно, есть самые разные реликвии прошлого. Это и иконы, оставшиеся нам от новомучеников, и лжеиконы, оставшиеся от мучителей. Рано или поздно с этим придется что-то делать; нам придется назвать вещи своими именами. Такие попытки предпринимались не один раз – сначала при Хрущеве, потом при Горбачеве, потом при Ельцине и при Путине. И этот процесс продолжается.

Примирение, если говорить в христианской перспективе, подобно исцелению. Чтобы исцелить человека от болезни, нужно, прежде всего, правильно поставить диагноз. Пока не будет правильно поставлен диагноз, невозможно начать правильное лечение. Когда мы самим себе честно поставим диагноз, не стыдясь называть болезнь болезнью, причем серьезной, тогда мы сможем нащупать и пути к исцелению.

Мы говорим, что болезнь связана с грехом. Зло, которое разворачивается в человеческой истории, тоже связано с грехом. Чтобы никогда в нашей истории не повторились те трагические страницы, которые мы сейчас перелистываем с ужасом и содроганием, с гневом и печалью, мы должны назвать вещи своими именами».