Вячеслав Пилипенко: «Я готов работать день и ночь для возрождения казачества»

На казачьем круге, который пройдет 26 апреля в Новопавловске, будет избран новый атаман Терского войскового казачьего общества. Одним из основных кандидатов на пост атамана ТВКО является потомственный казак Вячеслав Пилипенко, работавший в системе ГРУ и награжденный Орденом Мужества за участие в чеченских конфликтах. В настоящее время он является помощником полномочного представителя Президента РФ в Северо-Кавказском федеральном округе Александра Хлопонина. В интервью КАВПОЛИТУ Вячеслав Николаевич рассказал об основных проблемах войска и о том, как он будет их разрешать в случае избрания на пост атамана ТВКО.

- Вячеслав Николаевич, в кандидаты на пост атамана Терского казачьего войска вы идете после нескольких лет работы в полпредстве. Да и раньше ваша карьера не была напрямую связана с казачеством. В какой момент вы приняли для себя такое решение и что повлияло на его принятие?

- Решение вызревало довольно долго. И в значительной части оно связано с теми событиями в казачьем войске, свидетелями которым все, кто работает в округе, были в последние годы. Я говорю о глубоком кризисе, в котором оказалось терское казачество в результате, с одной стороны, безудержных амбиций некоторых руководителей, а с другой – объективной организационной и экономической слабости структур войска на местах.

В 2013 году весь этот негатив стал особенно резко заметен – скандалы, сотрясавшие войско, попали в СМИ и легли очень серьезным пятном на репутации наших казаков. А ведь именно казачество на Северном Кавказе в течение сотен лет составляло немалую часть того фундамента, на котором и строилась здесь вся жизнь. И потерять эту казачью основу нашему обществу сейчас, в непростые времена, было бы непростительно.

Вот почему события в казачьем войске не оставляли меня равнодушным. И именно поэтому, когда появились первые предложения от коллег, от казачьих старейшин, я не стал сходу отказываться. Долго думал, взвешивал свои возможности, советовался. И в итоге принял положительное решение, как видите.

- Вы упомянули свое казачье происхождение. Расскажите подробнее о семейных корнях...

- В прошлом году, задолго до того, как вопрос о моем выдвижении в атаманы появился на повестке дня, я посетил Украину, а если точнее, то село Носенково Миргородского района Полтавской области, откуда и происходит род моих предков. Носенково — это такая глухая-глухая деревенька, которой уже, честно говоря, и нет. Ни одного дома целого не осталось, все уже разрушено. Не так далеко там находится Свято-Николаевский храм, и в метрических книгах я смог найти подтверждение факта казачьей службы прадеда по линии отца, который прожил более ста лет. Он тоже исходил из семьи казака, который занимался хлебопашеством в середине XIX века. А другой прадед в XVIII веке был приписан к Хорольской сотне Миргородского казачьего полка.

Также из воспоминаний моего прадеда стало известно, что по линии отца деды принимали участие в ополчении, которое формировал на Полтавщине известный писатель Котляревский. Исходя из этого, могу точно сказать, что я потомственный казак.

- Во время боевых действий в Чечне вы помогали вызволять из плена российских солдат. А с казаками по службе взаимодействовать приходилось?

- Да. В администрации Президента России был такой отдел по военнопленным, в котором были сотрудники, занимавшиеся розыском, освобождением незаконно удерживаемых граждан на территории Чеченской Республики, иными словами, пленных ребят. Мы приезжали в горы, общались с членами незаконных бандформирований, и путем переговоров нам удавалось убеждать их отдать пленных. Естественно, это было не просто.

В один из таких моментов, направляясь на переговоры с представителями чеченских незаконных формирований, я оказался в Веденском районе. И когда мне поступила информация, что можно идти разговаривать, я как раз находился в расквартированном там Ермоловском батальоне. Ребята из батальона хотели меня сопроводить. Они знали, что пленных освобождаем, что это опасно. И все равно ни в какую меня не отпускали, шли до конца вместе со мной. Причем я им говорил: ребята, если они вас увидят, первое, что сделают, это захватят вас в плен, и потом я не гарантирую, что с вами будет. А они все равно стояли на своем: ничего страшного, говорят, не переживай, мы боевые. Никто нас в плен не захватит. И лишь обманным путем мне удалось улизнуть от них.

Ребята из Ермоловского отряда показали себя с очень хорошей стороны.

- Вы в качестве кандидата на пост атамана ТВКО уже проводили встречи с терцами, например, в Кабардино-Балкарии. С какими словами вы обращались к казакам, что обещали и предлагали им?

- Я провел встречи, наверное, c 90% атаманов, которые есть в войске. Я беседовал с казаками в Дагестане, в Чеченской Республике, в Северной Осетии, в Кабардино-Балкарии, и вот последний месяц занимаюсь тем, что объезжаю Ставропольский край, встретился здесь практически со всеми атаманами.

И везде я обращаю внимание на ту сложнейшую ситуацию, которая сложилась в войске. Состояние, которое оно сейчас переживает, я называю гранью социально-экономического банкротства.

Ведь сегодня мы даже не просто стоим на месте, а стремительно катимся с горы вниз. И, скорее всего, докатимся, если не произойдут какие-то перемены. Я предлагаю казакам не искать виновных, не роптать на судьбу, не заниматься предъявлением претензий, ультиматумов кому-либо. А призываю всех совместными усилиями добиваться качественного прорыва в развитии войска, иного выхода у нас сегодня просто нет. Только консолидация казачества, только преодоление всех проблем вместе, всех невзгод, которые обрушились на нас в последнее время, приведет казачье войско к более достойному состоянию. Этот процесс падения необходимо остановить и вернуть терское казачество на его историческое место, на вершину. Вот о чем я говорю казакам на встречах.

- Какие проблемы казачества на местах вы считаете наиболее актуальными?

- Я назову несколько моментов, которые считаю наиболее проблемными на сегодняшний день. Первое — это то, что у войска нет комплексного подхода к организации службы казаков. Из 37 тысяч реестровых казаков 28 тысяч подписали обязательство по несению государственной и иной службы. Однако это обязательство в настоящее время выполняет лишь около 3 тысяч терцев. И более того, из этих 3 тысяч где-то 2/3 служат в российской армии, в МВД, в погранвойсках, в МЧС, и только несколько сотен служат в казачьих дружинах. По сути, только эта небольшая группа казаков выполняет функции по охране памятников культуры, исторического наследия, музеев, социальных объектов, включая детские сады и больницы. При том, что именно этот вид службы для казаков, на мой взгляд, должен быть основным – поскольку в этой сфере от нас общество ждет наибольшей активности.

Второе — у войска, как у межрегиональной структуры, объединяющей пять окружных обществ, отсутствует какая-либо экономическая база. Отсутствует и конкретная программа экономического развития обществ. Все, что мы имеем на сегодняшний день в части обеспечения экономической базы терского казачества, это плоды усилий конкретных руководителей — как казачьих обществ, так и муниципалитетов или органов региональной власти — личным почином поддерживавших казаков на местах. Однако механизма обеспечения экономической самостоятельности войска, как я вижу, сегодня нет.

«Войско в общественном сознании недопустимо низко упало»

Третье, что я вижу — фактически отсутствует эффект от работы правления войска. Иными словами, у нас нет структуры, которая могла бы обеспечивать исполнение решений органов управления войска. При этом хотелось бы поблагодарить Ставропольское окружное казачье общество и руководство Ставропольского края за то, что в этих условиях они помогают войску организованным ресурсом. То есть они предоставляют и помещения, и компьютеры, и людей. Но доброй волей Ставропольского края нельзя все время злоупотреблять. Более того, уровень проблем, которые стоят перед войском, требуют качественно нового подхода к организации деятельности правления.

И четвертая проблема, которую я вижу — это престиж войска. В свете последних скандалов и целенаправленной информационной дискредитации со стороны некоторых сил войско в общественном сознании недопустимо низко упало. Несмотря на то, что в ходе недавних крымских событий наши реестровые казаки показали, что имеют немалый потенциал, проблема отношений жителей Северного Кавказа и казачества сохраняется.

- Каким образом можно решить вопрос создания эффективной экономической базы казачества?

- Для этого в первую очередь необходимо сделать доскональный аудит деятельности войска и всех обществ, в него входящих. Я сразу хочу оговориться, что главная цель не в том, чтобы проверить расходование средств, хотя и это тоже необходимо будет делать. Я говорю, прежде всего, о необходимости обеспечить на уровне руководства войска объективное понимание того, какие ресурсы у наших обществ есть в распоряжении, а чего у них нет. Потому что я слышу – там 30 га есть, а было 100, а где еще 70 осталось? Там был пруд у казачьей общины, а теперь его отдали в лучшем случае в аренду, а то и вообще продали. Убежден, что лишь обладая полноценными данными о принципиальных методах жизнедеятельности наших обществ, мы сможем обстоятельно заняться программой развития войска. У меня идут переговоры с рядом банковских структур, где работают грамотные люди, которые могут выявить все экономические дыры войска и показать, куда идти.

Разумеется, бессмысленны требования передачи казачеству каких-то конкретных предприятий, квот на вылов рыбы, земель, передачи водных объектов, коньячных заводов. Даже если эти требования будут удовлетворены, на деле переданное имущество банально уйдет в субаренду. Это, как правило, и делается. Войску нужен полноценный перспективный план собственного развития, учитывающий наш кадровый потенциал. А к формированию этого плана по развитию экономической базы войска должны привлекаться профессионалы. Естественно, в первую очередь это должны быть казаки. Те казаки, которые сегодня такой опыт имеют, кто своим ежедневным эффективным трудом на казачьих предприятиях обеспечивает достойную жизнь не только себе, своей семье, но и всему обществу. Поэтому я хочу к своей работе привлечь профессионалов-экономистов, которые учились этому.

«Созданием экономической базы для казачества должны заниматься профессионалы»

Я на 100 процентов уверен, что не нужно ждать от кого-либо какого-то там чуда. Сейчас другой мир, Советского Союза уже нет. Я убеждаю казаков, что без своей экономической базы нам будет тяжело. Экономическую базу необходимо создавать и развивать.

Исторически казаки были связаны с землей, одновременно земля выступала и вознаграждением за служение Отечеству и основным источником благосостояния казачьих родов. Однако я знаю, что земельный вопрос на Северном Кавказе стоит очень остро — обеспечить казачьи общества землей в нужном объеме вряд ли удастся.

И если в Ставропольском крае выделение каких-то наделов возможно, то в республиках Северного Кавказа свободных земель нет — и это реальность. Дефицит земли обязывает нас, в том числе, искать альтернативные источники обеспечения жизнедеятельности казаков в округе.

«Земля — основной источник благосостояния казачьих родов»

- Как вы считаете, возможно ли ускорить создание частных охранных предприятий, которые решили бы вопрос с трудоустройством казаков? И что будет с казачьими дружинами, которые охраняют общественный порядок вместе с полицией?

- Я могу с полной уверенностью говорить о том, что у нас появятся войсковые ЧОПы, которые не будут ограничиваться охраной рынков или бизнесменов.

Наши ЧОПы в перспективе способны заменить сотрудников полиции, вневедомственной охраны в не совсем свойственной для них работе по охране зданий и сооружений, детских садиков, школ, больниц, молодежных центров, пионерских лагерей и иных социально значимых объектов. Вы приходите в муниципалитет или мэрию города, а там стоят сотрудники полиции. А для чего? Если с этой работой могут справляться и неплохо справляются казаки, к примеру, в мэрии Ставрополя.

Недавно я разговаривал с генерал-полковником Николаем Лисинским. И мы напрямую вышли на связь с руководителем погрануправления в республике Северная Осетия-Алания. Там уже 15 человек заключили договор с пограничниками и несут вместе с ними службу по охране границы. Управление готово заключить договор еще с таким же количеством казаков.

Теперь что касается дружин. Недели три назад глава государства подписал федеральный закон о дружинах. Законом предусматривается прямое участие казачьих обществ в осуществлении функции поддержания общественного порядка. И задача казаков сейчас — максимально использовать эту возможность. Почему я говорю, что смогу это сделать.

Выполняя свои функциональные обязанности по контролю исполнения поручений Президента в субъектах РФ, входящих в округ, я часто встречался с руководителями регионов и их заместителями. Поэтому для них я не чужой человек. Со всеми у меня хорошие, теплые отношения. А сегодня как раз и нужен диалог с регионами в этом направлении.

Законодательством установлены и другие виды службы, связанные с охранной деятельностью, о которых я говорил ранее. Эта сфера охватывает большой пласт работы и требует конструктивного диалога с властью.

Один из главных предметов такого обсуждения — источники финансирования. В некоторых субъектах федерального округа уже имеются региональные целевые государственные программы. Однако закон о казачестве есть только в Ставропольском крае и в республике Северная Осетия – Алания, и необходимо, чтобы эти законы были во всех субъектах, где имеются казачьи общества терского войска.

«Сегодня закон о казачестве есть только в Ставропольском крае, но необходимо ввести эти законы во всех субъектах, где есть казачьи общества терского войска»

Приведу простой пример: в бюджете Ставропольского края в 2013 году на поддержку казачества было предусмотрено 47,7 млн рублей, сегодня, по-моему, уже 60 млн рублей заложено с приходом нового исполняющего обязанности главы субъекта. Поскольку сам Владимир Владимиров — казак, я думаю, он будет поддерживать казачество и дальше. Но вместе с тем это несравнимо с бюджетом Краснодарского края, где для поддержки Кубанского войска за прошлый год было предусмотрено более 600 млн рублей. А общий объем расходов составил еще больше, свыше 1 млрд рублей.

Нельзя забывать о возможной поддержке федерального центра, о чем я вам ранее сказал.

Масштабы федеральных программ по оказанию помощи казачьим обществам увеличиваются. И я уверен, что только при общем взаимодействии казаков с региональной властью и федеральным центром можно добиться реального успеха в возрождении казачества.

- Каким образом, на ваш взгляд, должно строиться взаимодействие между общественными и реестровыми казаками? Что способно объединить их?

- Есть 154-й федеральный закон, где говорится о реестровом казачестве. Те, кто хочет с нами работать, кто хочет делать одно дело, служить государству, то, пожалуйста, приходите в реестровое казачество и будем разговаривать. Но это не будет так, что пришли люди и сразу – вот мы хотим в общество такое-то, примите нас, братья-казаки. Нельзя, чтобы случайные люди попадали в общество. Поэтому нам нужно сделать базу реестрового казачества, где каждый казак будет учтен. А сейчас получается много казачьих обществ, но мало зарегистрированных и реально работающих.

Недавно на одном совещании был расширенный совет атаманов, вопрос этот поднимался. Если казак пришел к нам, то мы хотим иметь возможность запрашивать информацию о нем: в каком обществе он состоял, почему он ушел оттуда, что там за ним стоит, не нарушал ли он клятву казака, устав, чтобы решить, стоит его принимать к нам или нет. Мы готовы работать со всеми, кто к нам придет. Но еще раз говорю, что вольного и легкого вступления в наше общество не будет. Это однозначно. Дисциплина у нас будет на одном из самых первых мест.

«Вольного и легкого вступления в казачье общество не будет»

- Что такое казачество в XXI веке, на ваш взгляд? Каким Вы видите его будущее и его роль в современной истории России?

- Мы, казаки России, являемся обладателями славной, вековой традиции наших предков – традиции верного служения Отечеству. Наша задача сегодня – сохранить эту традицию.

Я уверен, что терцы искренне переживают за то, как новая Россия сумеет справиться с решением большого количества сложнейших проблем, например, совместной жизни десятков народов на Северном Кавказе. Вы видите, что сейчас происходит на Украине – нам нельзя повторять подобных ошибок. Казаки никогда не были в стороне и никогда не были равнодушными наблюдателями. Мы всегда участвовали в решении проблем, выступая в качестве одной из государственных сил — и в роли миротворцев, и в роли защитников населения против тех, кто нарушает Конституцию, и, вместе с другими институтами гражданского общества, в роли посредника в диалоге культурных народов на Северном Кавказе.

Конечно, формы государственной службы изменились сегодня. Но высокие цели служения России – как суть, как главный смысл традиционной казачьей жизни, остались неизменными. И нет такого обращения государства к казакам, такой задачи государственной или иной службы, на которую терцы бы не откликнулись. Это однозначно.

Чего не нужно возрождать терскому казаку, так это желание служить своему государству. Слава Богу, что мы казаки!