Терское казачество в пореформенный период

Влияние реформ 60-70-х годов XIX века на развитие терского казачества в настоящее время изучено недостаточно полно. Чтобы оценить произошедшие изменения, надо хотя бы кратко рассмотреть те процессы, которые предшествовали проведению реформ в терском казачьем войске.

В конце царствования Николая I Россия была втянута в Крымскую («Восточную») войну 1853-1856 годов. И, несмотря на то, что в Закавказье русской армией были достигнуты определенные военные успехи, в целом война показала несостоятельность внешней политики Николая I. В конце марта 1856 года был подписан Парижский мирный трактат. Россия не понесла значительных территориальных потерь, у нее лишь была отторгнута часть Бессарабии. Однако она потеряла право покровительства Дунайским княжествам и Сербии. Самым тяжелым и унизительным было условие о так называемой «нейтрализации» Черного моря. По условиям мирного договора России запрещалось иметь на Черном море военно-морские силы, военные арсеналы и крепости. Это наносило существенный удар по безопасности южных границ. Роль России на Балканах и Ближнем востоке была сведена на нет.

Поражение России в Крымской войне оказало значительное влияние на расстановку международных сил и на внутреннее положение России. Война, с одной стороны, обнажила ее слабость, но с другой – продемонстрировала героизм и непоколебимый дух русского народа. Поражение подвело печальный итог николаевскому правлению, всколыхнуло всю российскую общественность и заставило правительство вплотную заняться реформированием государства.

18 февраля 1855 года скоропостижно скончался Николай I, оставив своему старшему сыну Александру две тяжелейшие и незаконченные войны – Крымскую и Кавказскую, и связанные с ними нерешенные внутренние и международные проблемы, в том числе, Польскую и Балканскую. По словам умиравшего Николая I, Александр II получил «команду не в порядке»[1]. Исход Крымской войны был ясен – Россия шла к поражению. Общество, недовольное деспотическим и бюрократическим правлением Николая, искало причины провала его внешней политики. В стране назревал кризис. Резко сократился товарооборот, вывоз хлеба упал в 13 раз, ввоз машин - в 10 раз. Средний размер оброка вырос в 3 раза, барщина доходила до 5 дней в неделю. Экономическая заинтересованность крестьянина в своем труде быстро падала. Тормозилось применение наемного труда в промышленности. За 1856-1857 годы произошло 270 крестьянских выступлений, в 1858 году - 528, в 1859 году - 938. Стало ясно, что без отмены крепостного права развивать дальше сельское хозяйство и промышленность невозможно. Из ближайшего окружения Александра II на позиции реформ встали его брат великий князь Константин, тетка великая княгиня Елена Павловна и тогдашний министр внутренних дел С. Ланской.

Нужны были перемены, и страна с нетерпением ожидала их. Тогда император Александр II и произнес слова, ставшие на долгое время лозунгом России: "Да утверждается и совершенствуется ея внутреннее благоустройство; правда и милость да царствует в судах ея; да развивается повсюду и с новой силой стремление к просвещению и всякой полезной деятельности..."[1].

Страна вступила в эпоху коренных преобразований по своим масштабам сравнимая лишь с реформами Петра I. При этом Александр II совершил грандиозные преобразования, без каких либо социальных катаклизмов и братоубийственной войны.

Таким образом, Александром II было положено начало правовой унификации, которая, по сути своей, призвана была размыть сословную структуру российского общества, сделать все его слои подчиненными единым правовым нормам.

В процесс реформирования неминуемо было вовлечено и российское казачество. Еще в начале царствования Александра II военным министром Д. А. Милютиным был подготовлен документ под названием «Общая программа главных оснований в войсковых поселениях». В нем излагалась программа, практически ликвидирующая казачество, как обособленное военное сословие, в частности:

1) планировалось заменить всеобщую службу казаков службою добровольцев из их числа;

2) определялась система свободного выхода и входа в казачье сословие;

3) вводилось понятие личной поземельной собственности;

4) высказывалось пожелание о разграничении военной власти от гражданской, судебной от административной, а также о необходимости внести имперское право в судопроизводство и судоустройство[2; 3; 18].

Но благодаря вмешательству тогдашнего начальника штаба Донского казачьего войска князя А. М. Дондукова-Корсакова этот проект не смог найти поддержки у императора. В своей записке на имя Д. А. Милюкова Дондуков-Корсаков писал о необходимости сохранения трех «основных началах казачества» - замкнутости войска, поземельного начала, а так же выборного начала и особенного порядка самоуправления[5]. Ряд государственных деятелей Российской империи того периода осознавали неминуемое наступление общегражданских правовых норм на традиционные основы казачьей жизни, и поэтому не могли приветствовать возможного в недалеком будущем исчезновения казачества, как уникальной военной силы. Учитывая это, Александр II отклонил проект Военного министра Д. А. Милютина, и убедил казаков в незыблемости казачьих жизненных устоев. В августе 1856 года его старший сын цесаревич Николай на Кругу Войска Донского от имени отца подтвердил все старинные права и привилегии казаков[3].

Таким образом, ход общественно-экономического развития в стране, вызванный падением крепостного права, требовал дальнейшей разработки намеченных преобразований военной организации казачьего войска. При уничтожении сословных перегородок среди гражданского населения консервация их в отношении казачества была анахронизмом.

19 ноября 1860 года по инициативе императорского наместника на Кавказе князя Барятинского Черноморское и Кавказское линейное казачье войска были преобразованы в Кубанское и Терское с центрами в Екатеринодаре и Владикавказе. Наказным атаманом Терского казачьего войска был определен генерал-майор Х. Е. Попандопуло, который начал административное и хозяйственное устройство Терской области[6]. Изменения в административном отношении повлекло за собой изменение в управление, как областями, так и казачьими войсками. Управление вновь созданным войском было разделено на военное и гражданское, в гражданском отношении управление Терским казачьим войском было слито с управлением остальным населением Терской области.

28 марта 1863 года император Александр II назначил начальником Терской области генерал-лейтенанта М. Т. Лорис-Меликова, которому предстояло решить ряд важных задач, связанных, в первую очередь, с проведением в жизнь общегосударственных реформ, затрагивающих как интересы казачьего, так и не казачьего населения, проживающего на данной территории[7].

Наиболее серьезные преобразования начались с 1865 года, когда управление Терским казачьим войском и управление Терской областью было сосредоточено в одном лице, обязанности наказного атамана Терского казачьего войска стал исполнять начальник Терской области. Однако более существенное изменение в управлении были введены Положением об общественном управлении казачьих войск Кубанской и Терской области от 30 декабря 1869 года. Это положение было наиболее последовательным в проведении преобразований в управлении Терским казачьим войском, поскольку максимально приблизило гражданское управление казачьим войском к управлению остальным населением Кавказа, тем самым, создав одинаковые для всех органы управления. Терское казачье войско по управлению гражданской частью было подчинено Министерству Внутренних дел и подчинялось общегубернским учреждениям, то есть вопросы судебного, административного, полицейского характера разбирались в губернских присутственных местах.

В военном отношении войско по-прежнему подчинялось Военному Министерству. А наказной атаман подчинялся непосредственно Главнокомандующему Кавказской армией.

Высшее управление Терским казачьим войском менялось с установлением новых Положений. Общее руководство казачьими войсками было сосредоточено в Военном Министерстве. В 1857 году Департамент Военных Поселений был упразднен, а все дела по Казачьим войскам были сосредоточены в управлении Иррегулярных Войск Военного Министерства. Новые штаты должны были вступить в действие не позднее 1 января 1868 года в соответствие с ними, Главное управление иррегулярных войск включало 5 отделений, секретарскую часть, часть экзекутора, архив и совещательный комитет. Вообще, штаты Главного управления иррегулярных войск постоянно расширялись, и число их с 3 в 1857 году через тридцать четыре года увеличилось до 10.

После утверждения в 1869 г. положения о военном министерстве, определился круг вопросов и ответственности Главного управления иррегулярных войск, в котором сосредотачивалось заведование по военному и гражданскому устройству всех казачьих войск. Управление сосредотачивало делопроизводство по законодательной, строевой, хозяйственной, судебной, межевой и административной частям. К обязанностям Главного управления иррегулярных войск относилось:

1) наблюдение за соблюдением законоположений в казачьих войсках;

2) составление соображений о применении преобразований в государстве применительно к казакам;

3) наблюдение за исправным соблюдением казаками воинской повинности, качеством обмундирования и коней при выходе на службу;

4) финансовый контроль и разработка мероприятий по бездотационному существованию казачьих войск;

5) наблюдение за ходом межевых работ;

6) наблюдение за мировыми учреждениями на территории казачьих войск.

Обязанности между отделениями Главного управления иррегулярных войск распределялись следующим образом. В первом - строевом отделении сосредотачивались все дела по личному составу войск, кадровым вопросам, по нарядам на службу, наблюдение за квартирным расположением частей, о знаках отличия иррегулярных войск и другим служебным вопросам. Второе – законодательное отделение занималось делопроизводством и изданием новых, дополнением существующих законоположений, разработкой и утверждением новых штатов. На третьем – хозяйственном отделении лежала обязанность следить за благоустройством казачьих войск, то есть за развитием инфраструктуры. Так же - надзор за денежным и вещевым довольствием войск, финансовый контроль над войсковыми капиталами, составление смет по Главному управлению иррегулярных войск. Четвертое – межевое и строительное отделение занималось контролем межевых комиссий, разработкой вопросов по развитию в казачьих войсках статистической и межевой части, статистическим учетом и контролем в войсковых землях, вопросами зачисления, исключения и перевода из казачьего сословия лиц низших сословий. В пятом – судебном отделении сосредотачивались военно-судная часть, иски по казенному имуществу и интересам, надзор за неблагонадежными, сектантами, вопросы по административной высылке горцев, вопросы о чрезвычайных происшествиях в войсках. Инспекторская часть занималась вопросами по личному составу Главного управления иррегулярных войск, секретарской и журнальной частью[4].

В 1879 году это Управление было переименовано в Главное управление казачьих войск.

Все дела по военному устройству находились исключительно в ведении Главного управления казачьих войск, в функции которого входило наблюдение за выполнением законоположений по казачеству, за снаряжением и службой казачьих частей, предложения за преобразованиями, надзор за финансами, межевание земель, то есть, сосредоточены все важнейшие функции управления: военные, финансовые, законодательные.

Главное управление казачьих войск состояло из Комитета казачьих войск и военных отделений (инспекторского, законодательного, поземельно межевого, хозяйственного, мобилизационного, горского и 4-х гражданских), которые были учреждены в 1879 году.

Комитет казачьих войск занимался постоянным рассмотрением дел военного и гражданского быта казачьих войск, обладал совещательными правами. Комитет состоял из председателя, обязанности которого исполнял начальник Главного управления казачьих войск, двух помощников и пяти постоянных членов представителей от Казачьих войск.

При этом отношение самих казаков к правовым нововведениям, которые в той, или иной степени касались и вопросов казачьей жизни, было неоднозначным.

С одобрением восприняли в 1856 году казаки тогда еще Кавказского линейного казачьего войска сокращение срока службы с 30-ти лет до 25-ти лет, из них 22 года – полевой, и три – внутренней службы[8].

В 1864 году произошло еще одно знаменательное событие в жизни кавказских казаков – срок их службы был сокращен с 25 до 22 лет, из них 15 лет на полевой и 7 лет на внутренней службе. Через шесть лет были проведены новые значительные изменения: поголовная служба в казачьих войсках отменялась, на военную службу выставлялось только необходимое для комплектования полков и батарей число казаков. С неслужилого разряда казаков стал взиматься налог в войсковую казну[8]. Наказной атаман имел право по своему усмотрению отпускать казака на льготу раньше выслуги[10]. Обстоятельствами для освобождения от наряда на службу являлись как общественные факторы (при нахождении полка на службе больше трех лет, при пожарном разорении станицы), так и семейные (когда в случае смерти жены оставались маленькие дети, при пожарном разорении домовладения и в случае одновременной очереди на службу нескольких казаков в семье)[11].

Вместо пяти бригад кроме артиллерийских и других частей образовались пять конных полков 3-й очереди, во-первых, для того, чтобы казак при мирном течении государственной жизни имел за год службы два года льготы, а во-вторых, чтобы в случае войны к каждому из пяти полков можно было прибавить еще два. Строевым частям были присвоены следующие названия: 1-й Волжский (из полков 1-й бригады), Горско-Моздокский (из полков 2-й бригады), Кизляро-Гребенской (из полков 3-й бригады), Владикавказский (из полков 4-й бригады), Сунженский (из полков 5-й бригады) и 1-я и 2-я конноартиллерийские батареи, а так же эскадрона Собственного Его Императорского Величества конвоя.

Сам же срок службы сокращен, и по его истечении казак получал полную отставку. Была также введена новая войсковая форма обмундирования[8].

Грянувшая в 1877 году русско-турецкая война, конечно, не могла обойти стороной кавказские казачьи войска. Терскому казачеству, как ближайшему к границе с Турцией, был сразу же зачитан приказ о призыве в армию. Через две недели кроме полков первой очереди под ружье было поставлено и пять полков второй очереди. Немного спустя вызваны на службу и казаки третьей очереди, вместе с которыми Терское войско выставило против неприятеля: 1 сотню Собственного Его Императорского Величества конвоя, 15 конных полков и 2 конные батареи. В боевых же действиях в Закавказье и за Дунаем участвовало лишь 8 конных полков, сотня Собственного Его Императорского Величества конвоя и конная батарея Терского казачьего войска[14].

Так, в Дунайской армии под командованием Великого князя Николая Николаевича (старшего) особо отличились Терская сотня Собственного Его Императорского Величества конвоя и 1-й Владикавказский казачий полк, Эти подразделения покрыли себя неувядаемой славой. Находясь в непрерывных боях под Градешти, Самовидом, Плевною, Ловчею, Горным – Дубняком и Телишем, при переходе через Балканы и в преследовании обращенной в бегство турецкой армии терские казаки проявили чудеса героизма.

На Закавказском театре военных действий, под командованием Великого князя Михаила Николаевича воевало 7 конных Терских казачьих полков и конная батарея Терского войска. Следует также отметить и то, что в составе Закавказской армии бок об бок с казаками сражались и конно-иррегулярные полки, набранные из представителей северокавказских народов: Кабардино-Кумыкский, Чеченский и два Дагестанских полка.

Славные подвиги Терских казаков в Закавказской кампании были отмечены в боях: у Бегли Ахмета – 17 мая 1877 года, у Аравартана - 3 июня, у Даяря – 9 июня, у Суботана – 6 июля, под Ягнами – 20 сентября, у Хаджи-Хамиля и Базарджина – 2 октября, на Аладжинских высотах – 3 октября, у Деве-Бойну – 23 октября и при взятии Карса – 6 ноября 1877 года[14].

Между тем вслед за объявлением Турции войны в Терской области начались волнения в нагорной части Чечни и Дагестана. Мятежники под влиянием агитации турецких эмиссаров подняли восстание, избрали своим имамом некоего Али-бека и двинулись в плоскостную часть Чечни, с целью поднять восстание и там. Однако быстрые и решительные действия дислоцированных в Терской области войск под командованием генералов Свистунова (начальник области) и Смекалова, остановили движение мятежников в самом начале. Так, 22 апреля 1877 года мятежники были разбиты близ аула Маюртуп, а 28 апреля – около аула Шали. К сентябрю 1877 года волнения в Чечне было подавлено, в Дагестане выступления продолжались до наступления зимы. Вызванная этими волнениями потребность в вооруженных силах принудило мобилизовать третьеочередные полки Терского Войска и пустить их в дело борьбы с восстанием в Чечне и Дагестане. Казаки занимали кордонные линии и посотенно были распределены по разным отрядам.

Таким образом, русско-турецкая война повлекла за собой чрезвычайнее напряжение сил Терского войска, которое с честью вышло из тяжелого испытания. Русско-турецкая война и восстание в Чечне и Дагестане окончательно убедило правительство Александра II в необходимости сохранения казачества как военного сословия.

Еще за несколько лет до русско-турецкой войны в 1874 году было принято «Положение о военной службе казаков Донского войска», а в 1875 году утвержден «Особый устав о воинской повинности Донского войска». Подобные положения были приняты позднее и для других казачьих войск, в том числе и для Терского казачьего войска в 1882 году.

По новому правилу казак начинал службу с 18-ти лет и три года находился в «приготовительном» разряде, затем четыре года нес строевую службу. С 25-ти до 33-х лет казак находился на «льготе», то есть жил дома, но проходил лагерные сборы, а после этого, до 38-ми лет пребывал в запасе[9].

В «Особом Уставе о воинской повинности Донского войска» законодательно закреплялись за казачьим обществом обязательства социального призрения. Так, в соответствии с главой 4 Устава, казаку, получившему увечья во время учебных сборов, полагалась ежемесячная пенсия от войска в сумме 3-х рублей, а если же увечье привело к полной утрате дееспособности, на содержание казака выделялось 6 рублей. Кроме этого, призрению подлежали семьи казаков, призванных в военное время на действительную службу, а так же семьи убитых, без вести пропавших и умерших от ран. При этом оговаривалось, что «тем обществам, которые не в состоянии будут своими средствами обеспечить нуждающиеся семейства, выдается необходимое пособие от казны»[12].

С 1875 года было отменено положение, разрешающее родственникам меняться очередями на службу или нанимать кого-либо вместо себя. Воинской повинности подлежало все казачье население Российской империи, кроме священнослужителей[11].

Кроме обязанности снаряжаться на военную службу за свой счет, в пореформенный период у казаков Терека сохранялись и все те повинности, что возлагались на них ранее: подводная, почтовая, паромная, и другие. Казаки не платили подушную подать, но вносили земский и мирской налоги – по 93 копейки на одно хозяйство в год[13].

В 1870 году претерпело изменение и гражданское устройство Терской области. Появились губернские учреждения, а в состав области вошли не только земли Терского казачьего войска, но и земли крестьян и горских округов. Должность начальника области была соединена с должностью наказного атамана Терского казачьего войска[14].

В том же 1870 году было принято «Положение об общественном управлении в казачьих войсках». Правительство Александра II, таким образом, уравняло систему управления в казачьих станицах по всей России без учета исторических и региональных особенностей. Распорядительную и исполнительную власть в станице осуществляли станичный сход, атаман, правление и станичный суд. Полномочия этих органов были сопоставимы с полномочиями существующих органов управления сельской общины в других регионах России[16]. При этом следует отметить, что «реформирование внутренней казачьей жизни проводилась с учетом старых традиций самоуправления, в основе которых лежали нормы обычного права, но и, в то же время, станичное управление было регламентировано с учетом общегосударственных правил организации сельской общины»[18].

Согласно «Положению 1870 года» значительно расширялись права станичных атаманов. Они самостоятельно формировали станичный бюджет, и с этой целью могли устанавливать новые налоги и увеличивать старые, без утверждения изменения в законодательном порядке. К прямым обязанностям станичных атаманов относились вопросы благоустройства, а так же задержание бродяг, преследования преступников и распоряжение при чрезвычайных ситуациях[17]. При этом обо всех своих решениях и действиях станичный атаман обязан был докладывать атаману отдела. В случае «неисправного исправления им должностей или замеченных с его стороны беспорядков и злоупотреблений» он мог быть отстранен от должности как Войсковым атаманом, так и начальником отдела.

В этот период станичные общества наделялись и правами юридического лица, что давало им возможность получать ссуды из войскового капитала. При этом казачья община имела лишь власть в вопросах внутрихозяйственного устройства. Она устанавливала систему полеводства, время сельскохозяйственных работ, порядок пользования пастбищами, лесами и другими угодьями[13]. Однако, функционирование норм обычного права в области казачьего общественного самоуправления хотя и продолжалось, но уже в измененном виде и под жестким контролем властей. Усиление государственного бюрократического давления сковывало инициативу казачества, которое, по словам современника, все меньшее число вопросов могло решать самостоятельно, а все надежды возлагало на начальство, от которого получало жалование, льготы[15].

Начальником Терской области Михаилом Тариеловичем Лорис-Меликовым были предприняты меры по развитию на вверенной ему территории промышленного производства. В период с 1863 по 1875 год здесь открылось более 200 предприятий, на которых трудилось около 4 000 рабочих. Предприятия производили продукции на 1 миллион 300 тысяч рублей в год[7], однако преобладающей сферой производства по-прежнему оставалось сельское хозяйство.

В 1869 году было утверждено «Положение о поземельном устройстве в казачьих войсках», в котором законодательно закреплялось право общинного землевладения. По этому Положению казаки не получали права собственности на землю, что способствовало сохранению системы круговой поруки, а значит, и сохранению казачьей общины. В то же время, терцы получили возможность распоряжаться своим наделом по собственному усмотрению, в том числе, и сдавали в аренду.

Все войсковые земли разделялись на три категории: на отвод станицам, на офицерские и чиновничьи наделы, и на земли войскового запаса. При этом станичные земли оставались в общественной собственности, а офицерские наделы являлись частной собственностью с правом продажи их в посторонние руки[10].

По «Положению о поземельном устройстве в казачьих войсках» земельный пай в размере 30-ти десятин выделялся казаку, достигшему 17-ти лет и обязанному отбывать воинскую повинность, но в разных станицах средний душевой надел не был одинаковым и значительно отличался друг от друга по площади. Так средний надел в Сунженском отделе составлял 9,5 десятин (по отдельным станицам от 8,2 десятин в станице Архонской до 13, 8 в станице Ассинской), в Кизлярском отделе наибольший надел составлял 24,7 десятин (по отдельным станицам от 10,9 в станице Грозненской до 44,0 в станице Щедринской)[10]. Несмотря на правовую регламентацию, при распределении земель действовали и нормы обычного права, особенно в тех случаях, когда казачья община брала на себя социальные функции. Так в станицах Бороздиновской и Дубовской нарезался пай на каждого родившегося мальчика, во всех станицах полпая давали вдовам, а кое-где выделяли участки сиротам и семьям, в которых было много девочек. Продолжала действовать и такая известная в старину форма землевладения, как вольная заимка. Самостоятельно окультуренные казачьими семьями участки земли не подлежали юридическому оформлению, но могли передаваться по наследству и продаваться внутри общины[16].

Нередко казаки, не имея возможности обрабатывать землю самостоятельно, сдавали ее в аренду, но не более чем на один год. При этом казачья община осуществляла функции надзора за правильным использованием казаком полученных денежных средств. В случае, если казак, получив пай, не обрабатывал его, а сдавал в аренду, и вырученные деньги истратил не по назначению, станичное правление «за неисправный выход на службу» на основании «Положения об общественном управлении в казачьих войсках» имело право применить к такому казаку следующие меры: а) распоряжаться доходами с принадлежащего этому казаку недвижимого имущества; б) отдавать его в посторонние заработки и распоряжаться заработанными им суммами; в) назначать к ним опекунов; г) продавать движимое и недвижимое имущество; д) лишать на известный срок права распоряжаться поземельным паем. Наиболее распространенной формой наказания таких «нерадивых» казаков была их отдача в работники к зажиточным казакам или «иногородним»[10].

В связи с окончанием Кавказской войны и последующим «значительным сокращением срока службы, казаки получили широкие возможности для развития зернового хозяйства, но по-прежнему земледелие в терских станицах развивалось крайне медленно»[10]. Внедрение агротехнических новаций, призванных значительно повысить рентабельность казачьего хозяйства, зачастую встречало сопротивление со стороны казаков. Попытавшись обособиться в рамках замкнутой общины, терцы воспринимали все происходящее извне в качестве угрозы существования их особости и обособленности от всего остального мира, не похожего, как считали казаки, на их мир, и враждебный ему. Так, ссылаясь на традиции прошлого, в некоторых станицах Терского войска по старинке продолжали использовать тяжелый малороссийский плуг, в который запрягали 5 пар волов, отказываясь применять усовершенствованный и более легкий самарский плуг[18].

Прекращение боевых действий в связи с окончанием Кавказской войны и мирное хозяйствование благоприятно сказывалось на благосостоянии казачьих семей и, как следствие этому, в станицах с 1878 по 1914 год численность населения за счет естественного прироста увеличилась вдвое[10].

Офицерские и чиновничьи земли выделялись вместо существовавшей прежде денежной пенсии, выделяемой при выходе в отставку. К 1889 году частнособственническая земля в Терском казачьем войске составляла 119 673 десятины (из общего количества 1 939 344 десятин войсковой земли)[10]. К концу XIX века такой земли насчитывалось уже 135 000 десятин, но в большинстве своем она не обрабатывалась новыми землевладельцами, а сдавалась в аренду[16].

С настороженностью и даже ропотом встречали казаки некоторые другие новации, которые вплотную затрагивали их интересы и, в первую очередь, земельные и имущественные. При отмене крепостного права в 1861 году только на территории Земли Войска Донского получили свободу около 300 тысяч крестьян, бывших до этого в собственности донских помещиков, с выделением им наделов из расчета 4 десятины на душу[3]. В 1869 году вышел закон, по которому крестьянам из других регионов России было разрешено приобретать собственность на казачьих землях. Таким образом, количество так называемых «иногородних» только на территории Терского казачьего войска увеличилось с 4 978 человек в 1860 году до 46 360 оседлых и 57 597 не имеющих оседлости человек в 1897 году[10]. К 1914 году количество переселенцев составило 521 240 человек[13].

Еще одним нововведением, не прижившимся в казачьей среде, явилось земство. В 1876 году эта форма территориального управления была введена на Дону, но казаки настаивали на замене земских представительных учреждений традиционными войсковыми Кругами. Круги восстановлены не были, но земства упразднены постановлением Государственного Совета 4 марта 1882 года[11].

В 1866 году не состоящие в служилом разряде казаки получили право выписываться из станичных обществ и проживать в любой части Российской империи. Тем же указом разрешалось станичным обществам принимать по необходимости в свою среду приписных казаков[5]. Иллюстрацией к этому может служить «Дело о зачислении Середки Ивана и Дворецкого Корнея в Войсковое сословие Терского казачьего войска с переселением их в станицу Пришибскую, Нальчикского округа» за 1883 год[14]. С 1870 года, согласно «Положения», право участвовать в станичных сходах давалось и иногородним, но только по вопросам, которые их непосредственно касались[16].

Таким образом, правительство, с одной стороны, пыталось расширить права податного сословия и дать определенную свободу миграционным процессам, без которых невозможно было строить планы на успешное развитие промышленных отраслей экономики, но с другой стороны старалось создать более замкнутую систему казачьей жизни, как гарантии сохранения дешевой военной силы, обладающей устоявшейся воинской традицией.

В царствование Александра II было продолжено строительство Терских казачьих станиц. Так, были построены станицы – Петропавловская, Горячеисточненская, Барятинская, Ильинская, Кохановская, Лысогорская, Воронцово-Дашковская, большинство из них расположились по Сунженской линии[19].

Переселенческая политика в отношении казаков на Северном Кавказе, характерная в предыдущий период, практически закончилась. Последнее большое пополнение Кубанского и Терского казачьих войск производилось в мае 1862 года. Тогда на Кавказ было переселено 1200 семей донских казаков, 2000 семей государственных крестьян и 600 человек отставных солдат[20]. В этот период определились основные культурно-этнические группы терских казаков: кизляро-гребенская (старейшая на Кавказе), хоперско-волжско-моздокская (потомки донских казаков), малороссийская, горская (осетинско-кабардинская) и крестьянско-солдатская. Сунженская группа в этот период только начала формироваться, и в данном случае казаков передовой линии объединяла не родственность происхождения, но общность совместного освоения новой территории и нелегкой службы в непосредственном соприкосновении с непокорным противником[18].

Окончание Кавказской войны и начало пореформенного периода привели к серьезному духовному перелому в казачьей среде на Тереке, особенно в станицах с традиционно старообрядческим населением. Переход от состояния тоталитарной милитаризованности казачьей жизни к состоянию, связанному с возможностью и необходимостью заниматься мирным трудом, нередко ассоциировался у казаков с концом света вообще[16].

Несмотря на негласное сопротивление со стороны казачьей патриархально-консервативной среды, в период реформ Александра II правительством были сделаны первые серьезные попытки по привнесению в социальную сферу казачьей жизни элементов государственного регулирования. Так в начале 60-х годов XIX века М. Т. Лорис-Меликовым во всех крупных населенных пунктах Терской области было открыто несколько десятков училищ низшего разряда и элементарных школ. Так согласно статистических данных в 1866 году в станицах 2-го Владикавказского казачьего полка училось: в станице Тарская – 24 учащихся, в Камбилеевской – 16, в Аки-Юртовской – 15, в Алкунской – 16, в Галашевской – 22, в станице Фельдмаршальской ни школы, ни учеников не было[22].

К 1875 году численность учащихся достигла 4 000 человек, из них половина принадлежала казачьему сословию, учебных заведений насчитывалось более 300. в этот период было положено начало женскому образованию. В связи с развитием образовательной системы появилась необходимость в учреждении должности инспектора народных училищ[7].

Следует учесть, что основная нагрузка по содержанию станичных школ ложилась на плечи казачьего общества и все школьные расходы покрывались из общественных станичных касс и, в связи с этим, уровень образовательного процесса в разных учебных заведениях Терской области не был одинаковым. Общее состояние грамотности на 1878 год среди казаков была очень низкая и едва составляла 9,02%. Особенно мало грамотных было среди женщин: из 10 552 казачек взятых выборочно по 11-ти станицам Терского казачьего войска в 1878 году грамотных было 116 человек, то есть 1,1%[22].

В дальнейшем казачья военная администрация принимает ряд мер по увеличению грамотности: увеличивается ассигнования на открытие прогимназий, духовных, городских училищ, начальных станичных и церковно-приходских школ. «В отдельных станицах открывались так называемые «воскресные» школы и школы для взрослых, которые должны были дать казакам хотя бы низшее образование»[10].

Воспитательная функция школ в этот период была незначительной, и семья продолжала играть основную роль в процессе формирования личности, как элемента сугубо общественного, являющегося, в первую очередь, составной частью воинской корпорации. При этом отсутствие непосредственной военной опасности, которой подвергались терские казаки во время Кавказской войны, ни в коей мере не повлияло на уровень военной подготовки казачьей молодежи и, как следствие этого, высокие боевые качества терских полков по-прежнему оставались очень высокими.

Казачье общество по-прежнему брало на себя функции регулирования и формирования основных принципов построения станичного микросоциума, основанного на сложившихся за века напряженной приграничной жизни стереотипах поведения и мышления. Нормы обычного права нередко главенствовали в оценке казаками тех или иных проявлений частной и общественной жизни.

Правительство Александра II учитывало этот фактор и, модернизируя российское общество и нивелируя сословные границы, очень осторожно подходило к реформированию внутристаничного управления, принимая законодательные акты относительно казачьего общественного устройства с учетом исторически сложившихся традиций[18].

_________________________________
Примечания

1. Орлов А. С., Георгиев В. А., Георгиева Н. Г., Сивохина Т. А. История России с древнейших времен до наших дней. М., 1998.
2. Россия под скипетром Романовых (1613-1913). – М., «Интербук», 1990.
3. Нелепин Р. А. История казачества. Т. 2. – СПб., 1995.
4. Бурда Э. В. Терское казачье войско второй половины XVI – начала XX века. - Нальчик: «М. и В. Котляровых», 2010.
5. Казачий словарь-справочник. Т. 1. – Кливленд, США, 1966.
6. Илиади И. Х. Кавказская Эллада. – Ставрополь, 2005.
7. Акопян В. З., Пахомов С. В. Умиротворитель Терека. /Северный Кавказ: геополитика, история, культура. Часть 1. – Москва-Ставрополь, 1001.
8. Агафонов О. В. Казачьи войска России во втором тысячелетии. – М., 2002.
9. История казачества России. Учебное пособие. – Ростов-на-Дону: издательство Ростовского университета, 2001.
10. Омельченко И. Л. Терское казачество. – Владикавказ: Ир, 1991.
11. Астапенко М.П. История Донского казачества. – Ростов-на-Дону, 2004.
12. Сборник исторических документов по жизнеустройству казачьих войск. – Барнаул, 1992.
13. Великая Н. Н. Модернизационные процессы второй половины XIX века и терское казачество. /Модернизационные процессы в истории России в XVIII-XIX вв.: политика, экономика, культура. – Армавир, 2003.
14. Бурда Э. В. Очерки о терском казачестве. – Нальчик, 2003.
15. Максимов Е. Терское казачье войско. /Терский сборник. Вып. 1. – Владикавказ, 1890.
16. Великая Н. Н. Казаки Восточного Предкавказья в XVIII – XIX вв. – Ростов-на-Дону, 2001.
17. Бондарев В. А., Ревин И. А. Институт станичных атаманов в истории казачества: функциональное назначение. /Российское казачество: вопросы истории и современные трансформации. – Ростов-на-Дону, 2005.
18. Губенко О. В. Терское казачье войско в XV-XXI вв. Влияние государства на социально-экономические аспекты казачьей жизни. – Ессентуки, 2007.
19. Караулов М. А. Терское казачество в прошлом и настоящем. – Пятигорск, 2002.
20. Казин В. Х. Казачьи войска. Хроника гвардейских казачьих частей. – СПб., 1912.
21. Гедеон (митрополит Ставропольский и Владикавказский). История христианства на Северном Кавказе до и после присоединения его к России. – Москва-Пятигорск, 1992.
22. Статистические монографии по исследованию станичного быта Терского казачьего войска. /Под ред. Н. Благовещенского. – Владикавказ, 1881.

Развитие гражданских начал не могло не сказаться на боевых качествах казаков. Уже в ходе реформ Александра II наиболее дальновидные государственные деятели предупреждали о возможном исчезновении казачества как военной силы. Так, начальник Главного Управления казачьих войск генерал-лейтенант Карлгоф отмечал, что с введением новых реформ казачество постепенно усвоит гражданские начала и станет отличаться от остального населения только способом отбывания воинской повинности – что-то вроде милицейской службы. Необходимо опасаться растворения казачества в гражданском быту. Если правительство заинтересованно в казачестве как военной силе, то ему «…должно будет употребить некоторые усилия для сохранения от всепоглощающего влияния гражданственности». Примерно в таком же духе высказывался М. Т. Лорис-Меликов, указывая, что «период открытой борьбы, создавшей славу казачества и давший пищу одному из главнейших элементов, из которых сложились казачьи войска, духу молодечества, отваги и предприимчивости – миновал, явились иные требования, поставляющие преграды развитию присущих казачеству военных стремлений». Необходимость «усилий» по сохранению военной силы казачества возникла довольно скоро.

Трагическая гибель Александра II от рук народовольцев 1 марта 1881 года не остановила процесс реформирования российской жизни. Консерватизм, свойственный политике Александра III, не был проявлением отказа от начинаний отца и возврата к правовым нормам дореформенного периода, но явился здоровой реакцией государственного организма на реакционные проявления деструктивных элементов российского общества[1].

Александр III, как и его предшественник, рано приобщился к государственным делам, проявил себя как незаурядный военный. Он вошел в историю как царь – «Миротворец», так как был убежденным противником разрешения международных проблем военными средствами. Его политические взгляды были глубоко консервативными. Они заключались в приверженности принципам неограниченного самодержавия, религиозности и русофильства. Это побуждало его к мерам, направленным на укрепление существующего строя, насаждение православия и русификацию окраин России. Его ближайшее окружение составляли наиболее реакционно-настроенные политические и общественные деятели, среди которых особы выделялись обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев, министр внутренних дел граф Д. А. Толстой и публицист М. Н. Катков.

Потрясенный убийством отца и под давлением своего окружения, Александр III отверг предложенный М. Т. Лорис-Меликовым проект конституции. В апреле 1881 года был обнародован манифест «О незыблемости самодержавия». В августе того же года последовало «Положение о мерах к сохранению государственной безопасности и общественного спокойствия».

Таким образом, создание строго централизованной системы государственного управления в соответствии с незыблемыми принципами самодержавности, и повсеместная поддержка мощного консолидирующего общество института в лице Русской православной церкви, явились приоритетными государственными задачами, за решение которых взялся Александр III.

Вскоре после восшествия на престол императором были введены некоторые ограничения в земском и городском управлении. Так сельская крестьянская администрация была в 1889 году подчинена земским начальникам. Они назначались из потомственных дворян и полностью контролировали жизнь русской деревни. В 1890 году новое «Положение о губернских и уездных земских учреждениях» во многом ограничило функции земств и усилило в них позиции дворян. «Городское положение» 1892 года укрепило роль дворянства и крупной буржуазии в городских думах, расширило систему опеки и вмешательство правительства в городское самоуправление.

При этом в правление Александра III большое значение уделялось и преобразованию народной жизни, в частности, для крестьян были понижены выкупные платежи и прекращено временнообязанное состояние, начала действовать переселенческая программа по освоению Сибири и Дальнего Востока, предприняты меры по снижению пьянства. Законами 80-х годов о штрафах, о фабричной инспекции, о запрещении ночной работы для женщин и подростков было положено начало правительственной регламентации взаимоотношений между предпринимателями и рабочими. Об усилении позиций Русской православной церкви говорит тот факт, что при императоре Александре III был начат отпуск сумм из государственной казны на содержание священства, в свою очередь духовенству поручалось проведение мероприятий по организации начального образования[1].

Церковно-приходские школы в пореформенный период находились в крайне тяжелом положении в связи с бурным развитием системы светского образования. Количество этих школ сократилось с 1865 по 1881 год в пять раз. С целью «утверждения в народе православного учения веры и нравственности», Александром III 13 июня 1884 года были утверждены «Правила о церковноприходских школах», в соответствии с которыми данная образовательная система начала получать финансирование не только из церковных и благотворительных средств, но и из государственной казны. С 1884 по 1894 год количество церковноприходских школ увеличилось с 4 000 до 31 000, общее количество учащихся составило более 1 миллиона человек. К 1900 году число школ церковного ведомства и Министерства народного просвещения стало равным[1; 2; 3].

Еще одним популярным решением для представителей податных сословий явилась отмена подушной подати. Правительство пошло на это, не смотря на то, что данный налог приносил государству 60 миллионов рублей в год. Уровень благосостояния народа значительно повысился за время правления Александра III, и об этом свидетельствует увеличение вкладов в государственные сберегательные кассы – 10 миллионов рублей в 1881 году и 330 миллионов рублей в 1894 году[1; 2].

Главным исполнителем монаршей воли в вопросах касающихся казачества князь Александр Михайлович Дондуков-Корсаков, в прежние годы один из главных противников реформ «расказачивания» Милюкова, был назначен главноначальствующим Кавказа и выявил вопиющие факты. Гражданские власти, в ведение коих попали казаки, всячески притесняли их. На казаков перелагали все земские повинности и подати. Земельные и прочие споры неизменно решались в пользу крестьян. Дондуков-Корсаков энергично взялся наводить порядок, разработал проект реформ.

А. М. Дондуков-Корсаков изложил свои предложения по данному вопросу в записке на высочайшее имя и просил соизволения на учреждение особого комитета по выработке предложений по реорганизации казачьих войск. Сам же он считал необходимым предпринять следующее:

1. Находящиеся на территории Кубанской и Терской областей казачье и не казачье население подчинить в полицейско-административном отношении военному министерству.

2. Высшее управление в казачьих войсках сосредоточить в лице войскового Наказного Атамана Кавказских казачьих войск, присвоив это звание командующему войсками Кавказского военного округа.

3. Отделить в административном отношении территорию горцев от войсковой территории.

4. Соединить в один орган областное и войсковое хозяйственное правления, и соединить в одном лице звания окружного начальника и атамана отдела.

28 августа 1883 года последовало Высочайшее соизволение на создание подобной комиссии и 5 декабря 1883 года в городе Тифлисе она была созвана. Председателем ее стал наказной атаман Кубанского казачьего войска генерал-лейтенант Г. А. Леонов. Князь Дондуков-Корсаков обратился к членам комиссии с речью, в которой отметил значение казачества как военной силы, упадок боевых качеств казаков за последние 10 лет, нецелесообразность правительственных мер по слиянию казачьего населения с гражданским. Интересно отметить, что одним из важных факторов «…разрушительно действующих на экономическое благосостояние казаков» в Кубанской области князь считал «наплыв в казачьи станицы громадных масс иногороднего населения, органически не связанного с казаками и крайне их эксплуатирующего». Но надо отдать должное данное замечание разделяли не все члены комиссии. Так, действительный статский советник Бутыркин указывал: «Ссылка на эксплуатацию есть, полагаю, недоразумение. Русское население не евреи, действующие по талмуду, а братья по крови и вере». Оказывающееся в действительности пришлого населения превосходство объясняется большей энергичностью пришлого населения. Кроме того, по мнению действительного статского советника Кучаева (только что закончившего ревизию административных учреждений Кубанской области), иногородние оказывают благотворное влияние на развитие промышленности и благосостояние края.

Там не менее комиссия предложила следующие меры по поддержанию боеспособности казачьих войск:

1. Область разделить на военные отделы, в местах проживания исключительно гражданского населения – выделить гражданские округа.

2. Права и обязанности окружных полицейских начальств оставить без изменений, а в военных отделах права и обязанности полицейских начальников возложить на атаманов отделов. Управление отделов – подчинить военному министерству.

3. Наказного атамана и Начальника Кубанской области подчинить министерству внутренних дел только по делам горских округов и городов.

4. Областное и войсковое хозяйственное правления объединить в войсковое правление, подчинив военному министерству.

5. В войсковом правлении сосредоточить также дела межевые, по войсковому и государственному имуществу, предметы ведения присутствий по крестьянским и городским делам, земским делам и по воинской повинности.

6. К Кубанской области присовокупить Черноморский округ.

7. Все перечисленные учреждения подчинить начальнику Кавказского края.

8. Принять меры по уменьшению числа иногородних и их наплыва в казачьи области.

9. Подготовить новое положение об общественном управлении в казачьих войсках.

В 1888 году были утверждены новые положения об управлениях в Кубанской и Терской областях, входящих в их состав казачьих войск и Черноморского округа, а также об управлении отделами в указанных областях по военной части. В данных законодательных актах в полной мере реализовались предложения А. М. Дондуково-Корсакова и комиссии генерал-лейтенанта Г. А. Леонова.

Таким образом, в системе управления кавказскими казачьими войсками можно выделить этап контрреформ, хронологически совпадающий с контрреформами в государстве. Необходимость преобразований местным начальством виделась в необходимости сохранения казачества как военной силы.

При Александре III окончательно оформилась и система казачьих чинов. Так, в 1884 году царь упорядочил казачью иерархию. Чины рядовых казаков остались прежние, казак и приказный. В унтер-офицерских чинах к званиям младшего и старшего урядника добавились еще два – вахмистр и подхорунжий. Самым младшим офицерским чином был прапорщик. Но это звание, как и в армии, оставлялось только для офицеров военного времени. Среди других офицерских чинов царь, желая сохранить казачью специфику, упразднил не звание войскового старшины, которое соответствовало майору, а звание подполковника. Войсковой старшина стал соответствовать подполковнику. Добавился и чин подъесаула, соответствующий штабс-капитану. В целом офицерские чины стали выглядеть так: обер-офицеры – хорунжий, сотник, подъесаул, есаул, штаб-офицеры – войсковой старшина, полковник.

К началу царствования Александра III казачье население Терской области составляло 130 тысяч человек обоего пола. Из терцев комплектовалось 15 конных четырехсотенных полков, две конноартиллерийские батареи по шесть орудий и один Лейб-Гвардии Кавказский Терский казачий эскадрон Собственного Его Императорского Величества конвоя[1; 4].

На основании Высочайше утвержденного 3 июля 1882 года положения, по которому Терское казачье войско в мирное время должно было содержать четыре конных полка сотенного состава, две конно-артиллерийские батареи на общем основании и два эскадрона Лейб-Гвардии Собственного Его Императорского Величества конвоя, при этом Сунженский и Владикавказский полки были соединены в один. Этим частям присваивались названия: 3-й и 4-й Терские казачьи эскадроны Собственного Его Величества конвоя, 1-й Волжский конный полк Терского казачьего войска, 1-й Горско-Моздокский пол Терского казачьего войска, 1-й Кизляро-Гребенской полк Терского казачьего войска, 1-й Сунженско-Владикавказский полк Терского казачьего войска, 1-я и 2-я конноартиллерийские батареи Терского казачьего войска[5].

Во время военных действий каждый из конных полков должен развернуться в три полка того же названия, под порядковыми номерами 1, 2 и 3. Следовательно, в военное время Терское казачье войско обязано было выставить: 2 эскадрона Собственного Его Величества конвоя, 12 конных полков 4-сотенного состава и 2 конноартиллерийских батареи по 6 орудий в каждом. Эта структура Терского казачьего войска сохранялась с небольшими изменениями вплоть до 1917 года включительно.

В 1886 году была основана станица Савельевская – семидесятая и последняя станица Терского казачьего войска[6]. С 1 июля 1888 года Терская область была разделена на три казачьих отдела: Пятигорский, Кизлярский и Сунженский, и четыре национальных округа – Владикавказский, Хасав-Юртовский, Нальчикский и Грозненский[7].

В 1899 году за счет сокращения станиц Пятигорского отдела был учрежден еще один отдел – Моздокский, а в 1905 году окончательно утверждено разделение Терской области на четыре отдела – Пятигорский, Моздокский, Сунженский, Кизлярский и на шесть округов – Владикавказский, Назрановский, Хасав-Юртовский, Нальчикский, Грозненский и Введенский[8].

Начальник области являлся наказным атаманом Терского казачьего войска, пользовался правами начальника дивизии с непосредственным подчинением ему войскового штаба, а по гражданскому управлению ему принадлежали полномочия губернатора. Административное, полицейское и военное управление областью передавалось в ведение войскового наказного атамана Кавказских войск и командующего войсками Кавказского военного округа. Управление отделами в военном и административно-полицейском управлении возлагалось на атаманов отделов, в округах – на начальников округов. Все они подчинялись областному правлению, заменившему собой упраздненное войсковое[1; 9]. Города Моздок и Владикавказ должны были иметь свою отдельную полицию, которая так же подчинялась непосредственно областному управлению[10].

Начальнику области присваивались особые права в отношении местной охранной стражи, городского населения и лиц казачьего сословия. При нем состояла канцелярия и два помощника, из которых старший отвечал за военное обучение казаков служилого состава, а младший выполнял обязанности вице-губернатора. При наказном атамане Терского казачьего войска существовал войсковой штаб, который руководил службой казаков. На атаманов отделов и начальников округов возлагался надзор за деятельностью общественных управлений, располагающихся на данной территории поселений[1; 4].

Основной административной единицей на местах в Терском казачьем войске была станица, население которой управлялось станичным атаманом и правлением. Вопросы устройства, управления, прав и обязанностей общины были изложены в «Высочайше утвержденном 3 июня 1891 года «Положении об общественном управлении станиц казачьих войск»[11]. По «Положению» законодательную и исполнительную власть в станицах осуществляет станичное управление, состоящее из: 1) станичного сбора или схода; 2) станичного атамана; 3) станичного правления и 4) станичного суда[12].

Станичный сход состоял из станичного атамана, его помощников, судей, казначея, писаря и казаков-домохозяев. В сходе принимали участие выборные лица: в станицах до 30 дворов – все домохозяева; в станицах свыше 30 дворов, но не более 300 – до 30 выборных; в станицах, где число дворов превышало 300 дворов – выборные казаки-домохозяева от каждых 10 дворов по 1-му казаку. Выборных казаков-домохозяев выдвигали на сходы простым большинством голосов сроком на один год. Станичный сход собирали 12-20 раз в год. К ведению станичного схода относилось:

1. Избрание станичных должностных лиц, заведование станичным имуществом, рассмотрение смет, составление доходов и расходов общины, сбор денежных и натуральных средств на станичные потребности.

2. Строительство станичных хлебных магазинов, сберегательно-ссудных касс, станичных школ и реальных училищ.

3. распределение хлебных запасов и денежных ссуд в станице, распределение земель, угодий между членами станичных и хуторских обществ, распределение земских повинностей между казаками, назначение и распределение жалования должностным лицам.

4. Дела, касающиеся воинской службы казаков, распределение призывников по родам войск[12].

Атаман осуществлял исполнительную власть. Он избирался большинством голосов выборными представителями на станичном сходе. С согласия вышестоящего начальства станичное общество могло сменить атамана раньше срока. Права и обязанности атамана, по новому «Положения», были широки. Ему вменялось: наблюдать за воинским снаряжением казаков и несении ими службы; следить за общим благоустройством станиц; контролировать выполнение обязанностей должностными лицами и исполнение земских повинностей казаками и иногородними; наблюдать за станичным имуществом, погашением недоимок по станичным расходам; за установлением межи, следить за состоянием школьного дела и способствовать его развитию.

Атаманом мог быть избран любой житель станицы, заслуживающий уважение и доверие станичников. Так, атаманом мог быть и генерал, и рядовой казак. Однако по некоторым данным можно проследить, что в Терском казачьем войске станичным атаманом чаще всего были унтер-офицеры. Это объясняется, прежде всего, тем, что кадровые казачьи офицеры постоянно находились на службе, тогда как рядовые казаки и унтер-офицеры, отслужив 1-ю очередь, выходили на льготу 2-й и 3-й очереди. Как пример тому могут служить данные на 1893 год опубликованные в Терском календаре. Так, «из 70 станиц: в 57 станицах – станичный атаман был урядником (унтер-офицер регулярной армии); в 1-ой станице – войсковой старшина; в 1-ой станице – есаул; в 1-ой станице – сотник; в 1-ой станице – майор; в 5-ти станицах – приказные; в 1-ой станице – хорунжий; в 1-ой станице – рядовой казак; в 2-х станицах – вакансии»[13]. Следовательно, атаман в большинстве случаев был из унтер-офицерских чинов. «Станичный атаман, если он не имеет офицерского чина, пользуется личными правами хорунжего во все времена пока состоит в этой должности»[14]. Примечательно, что на сходах на пост станичного атамана в некоторых войсках должно было избираться несколько кандидатур (в Донском и Оренбургском войске – три, в Терском и Кубанском - две), одну из которых утверждало вышестоящее начальство.

Станичные атаманы получали жалование, которое им выплачивалось из станичной кассы. Размер жалованья устанавливался в каждой станице в зависимости от числа дворов:

- до 150 дворов – 150 рублей в год;

- до 300 дворов – 200 рублей в год;

- до 400 дворов – 300 рублей в год;

-до 700 дворов – 400 рублей в год;

- до 1000 дворов – 500 рублей в год;

- свыше 1000 дворов – 600 рублей в год[10].

Для помощи атаману станичный сход избирал одного или несколько помощников, которые находились в подчинении атамана. Станичное правление, избираемое, как и атаман, на сходе станицы, ведало теми же делами, что и станичный атаман. В правление входили следующие лица: атаман, его помощники, казначей и писаря, которых, как правило, было двое – по военной и гражданской части. Все правление получало жалованье из станичной кассы. Размер жалованья, выплачиваемого должностным лицам, устанавливался каждой станицей самостоятельно, и это впрямую зависело от состояния станичной казны. Правление собиралось по праздничным дням и выходным. Дела решались большинством голосов.

Каждая казачья община обладала и судебной властью. Судопроизводство находилось в руках станичного суда, состоящего из «суда станичных судей и суда почетных судей» суд станичных судей учреждался в каждой станице, а суд почетных судей – 1 на две станицы. В состав судов входило от 4 до 12 казаков, как правило, из числа почтенных стариков. В суде рассматривались всевозможные тяжбы о движимом и недвижимом имуществе в пределах станичного юрта на сумму, не превышающую 100 рублей, а так же дела о кражах, о побоях, нарушений общественной тишины и спокойствия. В ведении суда почетных судей был надзор за тем, чтобы не было нарушений прав на общинное владение и разбор дел касающихся межстаничных дел. Среди наказаний, часто выносившихся в решениях станичного суда и суда почетных судей, были штрафы, аресты и отработки на общинных землях. Последнее наказание, например, рассматривалось так: один день отработки приравнивался одному рублю. Безусловно, люди малого достатка предпочитали отработать, нежели платить штраф[15].

Хуторское общественное управление состояло из хуторского схода и хуторского атамана. Оно образовывалось во всех казачьих поселениях, насчитывающих не менее 60 дворов и имевших свое земельное довольствие.

Таким образом, согласно новому «Положению» от 3 июня 1891 года в казачьих станицах вводилось самоуправление, станицы получили широкие возможности для решения хозяйственных вопросов. Однако структуры управления станицей и хутором попадали под жесткий контроль вышестоящего командования, которое в праве было отменить их любые решения, вплоть до смещения должностных лиц. Подтверждением этому служит приказ № 298 по Терскому казачьему войску от 14 декабря 1896 года об «... удалении от должности атаманов станицы Галюгаевской урядника Павла Серова и станицы Луковской урядника Емельяна Зотова, первого по болезненному состоянию, а второго – за неисправность и бездеятельность по службе». Основанием для удаления атамана от должности были оформлены в «Положениях об управлении станиц казачьих войск» в статье 144. Так же атаман мог быть отстранен от должности в том случае, если совершил преступление попадавшее под юрисдикцию Российской империи[16].

Положение об общественном управлении станиц казачьих войск от 3 июня 1891 года, с одной стороны усилило реакционные силы в станицах, с другой, дало казакам-домохозяевам права участия в сборе. Следует отметить, что все более существенным становится влияние зажиточного казачества. Более строго определяется выход из войскового состава и зачисление в него, что связано с нехваткой земли в Терском казачьем войске. При этом нужно учесть, что в каждом казачьем войске эти процессы (зачисления и выхода в войсковое сословие) проходили в условиях местных особенностей. Так, на Юге России в Донском, Кубанском и Терском войсках царская администрация стремилась закрыть доступ иногородним на территорию казачьих войск[7].

Однако в это время наблюдается достаточно большой процент выхода казаков из казачьего сословия, что может быть объяснено многими причинами. Одной из них было создание благополучия в среде казачества. Для этого необходимо было представить казачество, как богатое и самостоятельное сословие. С этой целью администрация Терской области стремилась избавиться от обедневших казаков. К тому же выход из сословия был обусловлен и экономическим развитием империи, когда для населения России предоставлялись большие возможности в связи с началом разрушения сословных рамок после реформ 60–70 годов XIX века.

За 1895 год из Терского казачьего войска было удалено 140 человек. При этом в данных не указаны причины исключения из войскового сословия, а так же нет данных, какого пола были исключены – женского или же только мужского. Представленные данные распределены по отделам следующим образом: по Кизлярскому отделу – 43 души, Сунжескому – 39 душ, Пятигорскому – 58 душ[15].

В тоже время в Сибири и на Амуре широко практиковался прием в войсковое сословие, а также шла мощная волна колонизации просторов иногородним населением. Причиной такой политики правительства служила нехватка земли в Терском казачьем войске и на оборот избыток ее в Сибири и на Дальнем Востоке.

Терское казачье войско по-прежнему управлялось наказным атаманом, обязанности которого исполнял начальник Терской области. Однако решение гражданских вопросов передавалось из ведения МВД в ведение Военного Министерства, то есть управление вновь было подчинено военной структуре, военно-бюрократической машине империи. С этого периода начинается новый этап в системе управления. По нашему мнению, это положение осуществило начало контрреформ в управлении Терским казачьим войском. Административное и политическое управление (за исключением чинов отдельного корпуса жандармов) Кубанской и Терской областей, Черноморского округа, Кубанского и Терского казачьих войск в том объеме, в котором управление это ведется, по общим узаконенному положению Министерства Внутренних дел, находится в ведении военного министерства. Они непосредственно подчиняется главнокомандующему Кавказским военным округом и Штабу кавказского военного округа.

Таким образом, Терское казачье войско вновь подчинялось в высшем отношении военному ведомству, которое регламентировало все стороны жизни казачества.

Российское правительство на протяжении второй половины XIX века разрабатывало и утверждало всевозможные указы и положения, относящиеся к устройству казачьих войск и, в частности, Терского казачества.

На изменения в системе управления казачьими войсками в это время оказывали влияния личности самих царствующих особ, которые сами, в первую очередь, были заинтересованы в приближении казаков к престолу. Во вторую очередь вся система управления преследовала одну цель – создание из Терского казачьего войска прочной и надежной опоры престолу.

_________________________________
Примечания

1. Губенко О. В. Терское казачье войско в XV-XXI вв. Влияние государства на социально-экономические аспекты казачьей жизни. – Ессентуки, 2007.
2. Россия под скипетром Романовых (1613-1913). – М., «Интербук», 1990.
3. Великая Н. Н. Казаки Восточного Предкавказья в XVIII – XIX вв. – Ростов-на-Дону, 2001.
4. Агафонов О. В. Казачьи войска России во втором тысячелетии. – М., 2002.
5. Казин В. Х. Казачьи войска. Хроника гвардейских казачьих частей. – СПб., 1912.
6. Караулов М. А. Терское казачество в прошлом и настоящем. – Пятигорск, 2002.
7. Бурда Э. В. Терское казачье войско второй половины XVI – начала XX века. - Нальчик: «М. и В. Котляровых», 2010.
8. Бурда Э. В. Административно-территориальное разделение Терского казачьего войска после ликвидации Кавказской линии. //Актуальные проблемы социальной истории и социальной работы. Вып. 5. - Новочеркасск-Ростов на Дону, 2004.
9. История казачества России. Учебное пособие. – Ростов-на-Дону: издательство Ростовского университета, 2001.
10. Бурда Э. В. Очерки о терском казачестве. – Нальчик, 2003.
11. Великая Н. Н. Система самоуправления у гребенского казачества. /Государственная власть и самоуправление: взаимоотношения и проблемы. – Ставрополь, 2003.
12. Терский календарь на 1893 год. – Владикавказ, 1892.
13. Терский календарь на 1894 год. – Владикавказ, 1893.
14. Полное собрание законов Российской империи. Т. XXXV. – СПб, 1874.
15. Бурда Э. В. Численный состав и административно-территориальное деление казачьих войск на начало XX века. // Актуальные проблемы социальной истории. Сборник научных статей. Вып. 8. - Новочеркасск; Ростов-на-Дону, 2007.
16. Бурда Э. В. Централизация в управлении казачьим войском Терека. //Актуальные проблемы социальной истории. Сборник научных статей. Вып. 7. - Новочеркасск; Ростов-на-Дону, 2006.